Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 — наши дни

В замечательном по своей полноте изложении того, как естественный ход событий может привести бизнес-группу к организации «большого толчка» в целом ряде секторов, Ку Ча Кьюн, директор корейской пирамидальной группы LG, объясняет, почему бизнес-группы способны найти решение многочисленным проблемам координации, перечисленным Розенштейн-Роданом (Kim 2011):

В конце 1940-х годов мой отец и я открыли фабрику по изготовлению косметического крема. В то время ни одна компания не могла предложить нам пластиковых крышек для баночек с кремом нужного качества, и нам пришлось открыть бизнес по производству пластика. Производства одних пластиковых крышек было мало для загрузки завода по литью пластика, поэтому мы расширили ассортимент за счет расчесок, зубных щеток и коробочек для мыла. Бизнес по пластику привел нас к производству лопастей для электровентиляторов и телефонных коробок, а это, в свою очередь, привело нас к изготовлению электронных приборов и телекоммуникационного оборудования. Также бизнес по производству пластика привел нас к нефтепереработке, для которой потребовалась компания, осуществляющая танкерные перевозки. Одной только нефтеперерабатывающей компании приходилось выплачивать страховые премии размером в более чем половину совокупной выручки крупнейшей страховой компании в Корее. В результате мы открыли страховую компанию. Этот естественный постепенный процесс эволюции от одного вида бизнеса к другим, связанным с ним, привел к образованию корпорации LG в том виде, в котором мы знаем ее сегодня.

Выпускное испытание

Как только индустриализация «большого толчка» окончена и сформированы институты, позволяющие любой фирме найти в ближайшем окружении другую компанию, с которой можно договориться без лишних расходов, смысл существования бизнес-групп исчезает и агентские проблемы и политэкономические затруднения встают в полный рост. Как и любой институт, в существовании которого заинтересована та или иная могущественная группа людей, пирамидальные бизнес-группы, контролируемые семействами, продолжают действовать. Это продолжается до тех пор, пока серьезный кризис не нарушит статус-кво, не лишит «окопавшиеся» элиты части их богатств, не подорвет веру населения в существующие институты и не появится возможность начать с «чистого институционального листа», пользуясь выражением Олсона (Olson 1984). Величайшие экономические шоки XX века – гиперинфляция в Европе 1920-х годов, Великая депрессия 1930-х годов, Вторая мировая война и повороты экономической политики, продиктованные идеологическим противостоянием эпохи холодной войны, – все это оказало на великие пирамидальные бизнес-группы очень разное воздействие в разных странах.

Бизнес-группы в тупике истории?

В некоторых высоко развитых экономиках крупным пирамидальным бизнес-группам удается поддерживать свои позиции. Однако теперь им приходится вести себя смирно. Семьи, их контролирующие, стремятся показать свою добропорядочность и чаще всего с большой готовностью идут на сотрудничество с популярными у населения правительствами.

Ярчайшим примером такой модели является Швеция (Hogfeldt 2005). Две крупные пирамидальные бизнес-группы имеют контроль над фирмами, на которые приходится примерно половина всей рыночной капитализации шведского бизнеса. Реакция шведских бизнес-групп на Великую депрессию и специфика их адаптации к последующему эксперименту социал-демократов проливают яркий свет на политэкономические проблемы, связанные с такого рода группами. Бизнес-группы, напоминающие японские дзайбацу, выступали главным действующим лицом догоняющей индустриализации конца XIX – начала XX века в Швеции. Рассматривая последние десятилетия этой эпохи, Дамен (Dahmen 1950) говорит о существовании блоков развития – групп развивающихся вместе взаимозависимых секторов.