Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 — наши дни

Исторические различия между рабочим движением в Старом и Новом Свете сохранялись. Примером служит разное отношение к системе разделения работы (worksharing) с наступлением Великой депрессии. Европа имела давнюю традицию сокращать рабочий день в периоды низкого спроса. Эта практика, изначально носившая характер неформального правила, в 1920-е годы была закреплена законом, в рамках пересмотренной и расширенной схемы страхования от безработицы, включавшей предоставление субсидий за время простоя. С другой стороны, у Соединенных Штатов не было традиции разделения работы, а эксперимент с внедрением этой схемы в 1930-е годы имел свою негативную сторону. Хотя многие рабочие места, возможно, и удалось сохранить, было распространено мнение, что менеджеры, реализуя эту политику, часто творили произвол и сталкивали одну группу рабочих с другой (Moriguchi 2005). В компании Bethlehem Steel объем работ в период Великой депрессии делился лишь среди «эффективных и лояльных работников» (Jacoby 1985: 212). После войны трудовые договоры в США не допускали возможности разделения работы, а порядок сокращения определялся стажем.

Хотя главные силы в межвоенный период, возможно, действовали внутри стран, чувствовалось и международное влияние. Межвоенный период стал эпохой наивысшего расцвета МОТ; она была создана Версальским договором и должна была содействовать признанию и законодательному закреплению базовых прав человека на рабочем месте, а также равноправных условий найма для мужчин и женщин[205]. В противоположность советской идеологии МОТ приветствовала достижение договоренностей между классами. Многие из ведущих деятелей МОТ в прошлом играли активную роль в АЮЗТ. В глазах основателей МОТ ее создание означало решительный отказ от либеральной экономической модели или того, что они называли «товарным подходом к труду» (Kaufman 2004: 205). Но, как это ни удивительно, ее архитекторы принадлежали к числу ярых сторонников свободного рынка и утверждали, что международная торговля – это путь к распространению высоких стандартов труда, или социальной справедливости, из промышленного центра к периферию. Международную организацию труда не затронула та волна недовольства глобализацией, которую подняли в межвоенный период сторонники рабочих и которую теоретически выразил Карл Поланьи в своем противопоставлении государства (то есть гаранта социальной защиты) и рынка (Polanyi 1944). Эмиль Вандервельде, покровитель Бельгийской рабочей партии, в прошлом – председатель II Интернационала, принимавший активное участие в формировании МОТ, предупреждал, что размывание международного торгового порядка не позволит развивающимся странам закрепить лучшие условия труда. Он предрекал трудности рабочему движению как богатых, так и бедных стран.

Таможенные пошлины выдавят малые нации с просторов мирового рынка, обрекут их на стесненное и изолированное существование, будут сдерживать развитие всякой отрасли их промышленности и душить прогресс реформ в сфере труда, достижение высоких стандартов жизни для рабочих – то есть решение задач Международной организации труда (Vandervelde 1920: 130).

В 1930-е годы, в обстановке нараставшего изоляционизма, МОТ, его осуждавшая, взяла на себя роль главного центра по исследованию политики в сфере труда, в равной мере ориентируясь на «построение научной базы» и «решение практических проблем» (Kaufman 2004: 210). Хотя многие страны не ратифицировали рекомендации о продолжительности рабочей недели, о длительности отпуска, а также о нормах в области охраны труда, эти советы тем не менее служили ориентиром для рабочего движения в разных странах. Даже когда мировая торговля рухнула, идеи продолжили циркулировать между странами. Печатным изданием, отражавшим исследовательскую работу МОТ, стал журнал The International Labour Review. К началу Второй мировой войны и те страны, которые рано встали на путь индустриализации, и те, что присоединились к этому процессу позже, имели одинаковые стандарты рабочего времени и условий труда. По иронии судьбы сближение между странами по продолжительности рабочего времени не было столь зримым, как в 1930-е годы, период отступления глобализации: продолжительность рабочей недели в Соединенных Штатах, Франции и Советском Союзе стала практически одинаковой (Huberman and Minns 2007). Едва ли это было простым совпадением. Стремление к гармонизации, порожденное эпохой первой глобализации, также сыграло свою роль.