Кенийские сафари

Множество сернистых источников впадает в Баринго и огромное количество воды ежедневно испаряется с поверхности этого озера, лежащего среди жарких полупустынь. Казалось бы, ему уже давно пора стать соленым. Однако вода в озере, хоть и мутная, местами желтая, но совершенно пресная. Геологи, лишь недавно задумавшиеся над этой загадкой, пока не могут ее решить. Но рыбаки нджемпс уверяют, что в северной части дна озера, под тем местом, где на поверхность выходят черные лавы и коричневые базальты, есть огромная «дыра».

В нее уходит ежедневно почти столько же воды и солей, сколько приносят реки, впадающие в озеро с юга.

Хотя Баринго в три раза больше и в три раза глубже Ханнингтона, тем не менее оно очень мало и просто удивительно, что посреди него нашла для себя место целая дюжина островов. Это вулканические скалы. Нджемпс же считают их зубами, торчащими из пасти огромного крокодила, в давние времена спрятавшегося на дне и с тех пор не желающего подниматься оттуда. Когда по скалам бегают белые цапли, нджемпс уверяют, что это птицы чистят ему зубы.

Самый большой остров, Ол-Кокве, даже населен. Здесь живет двадцать один человек. Это три семьи нджемпс, которые, не желая острову ничего плохого, по неопытности завезли на него коз. Неимоверно расплодившись, эти рогатые создания теперь угрожают сожрать на острове все, что можно, и превратить Ол-Кокве, некогда зеленевший посреди желтых вод Баринго, в безжизненную пустыню. Я как-то убеждал островитян съесть хоть часть коз, пока те не уничтожили растительность и не погибли от голода. Но, как и все нилоты, нджемпс предпочитают лишь подсчитывать свой скот, а не есть его.

Давным-давно на острове поселились полчища злющих бабуинов. Они люто ненавидят и людей и коз, испортивших их остров, и всячески стараются им мстить. В коз обезьяны швыряют камнями, козлят же, проникших на их территорию, просто раздирают на части. С людьми бабуины ведут экономическую войну, пытаясь подорвать основу их хозяйства — рыболовство. По ночам обезьяны рвут сети, сбрасывают в воду сушеную рыбу и делают другие пакости.

Раньше бабуины владели всем островом, но сейчас контролируют лишь восточный его берег. Там среди камней на поверхность выходит около двадцати горячих источников, и люди из-за суеверия избегают селиться среди них. Как-то, несмотря на энергичные протесты бабуинов, я с молодым парнем нджемпс высадился на эту каменистую часть Ол-Кокве. Пока я фотографировал обезьян, юноша поймал и почистил две телапии, а затем бросил их в базальтовую лунку, где кипела выбивавшаяся из-под земли вода. Минут через тридцать мы вынули рыбу попробовать. Оказалось, что она была не только сварена, но даже посолена. Однако дальше пробы дело не пошло. Здоровенный самец-бабуин, подскочив ко мне, выдернул у меня рыбину. А затем то же он проделал и с моим спутником.

К югу от Ол-Кокве лежит островок Парморок, на котором обосновался эксцентричный туген бвана Лепилиан Лемпукай с тремя женами. Он считает остров своей собственностью, любит, когда его называют «королем Парморока» и разрешает причаливать к его берегам лишь людям, внушающим ему доверие.

Несмотря на крошечные размеры, островок необычайно живописен, имеет две скалы и по ночам служит прибежищем двум крокодилам, боюсь последним из крокодильего полчища, некогда населявшего озеро и долгое время не дававшего людям освоить его берега. Лемпукай целый день ловит телапию в озере, а его жены сушат ее на веревках, протянутых между скалами. Лишь раз в месяц «король Парморока», собственноручно погрузив рыбу в лодку, отправляется сдавать ее в кооператив.

Наконец, третий «крупный» остров на Баринго, Саматин, находится в единоличном владении Ланчаро — холостяка и ярого женоненавистника. Говорят, что за всю свою долгую жизнь Ланчаро не разрешил вступить на его землю ни одной представительнице прекрасного пола. Он сам разделывает и вялит свою рыбу, сам сдает ее в кооператив. Ланчаро слывет среди местного населения колдуном. Вместе с ним на Саматине живет лишь семейство самых больших в мире цапель голиафов. Нджемпс и туген считают, что эти огромные птицы находятся в заговоре с Ланчаро против них.

Не менее примечательны и европейские семейства, обосновавшиеся на берегу озера. Самыми первыми в 1952 году поселились на западном берегу супруги Роберте. Дэвид Роберте зарабатывал тем, что истреблял крокодилов, «расчищая» берега озера для туристов. Он даже открыл неподалеку от своего дома палаточный кемпинг «Фиш Игл» и начал получать неплохие доходы, завлекая сюда любителей дикой природы. Однако один из недобитых им крокодилов решил взять инициативу в свои руки и сам отправил охотника на тот свет. Теперь здесь живет лишь его вдова, Бетти. На оставленные мужем деньги она основала крупнейшую в Кении компанию по отлову диких зверей для зоопарков. Все кино- и телережиссеры, решившие поставить фильм об Африке, приезжают на озеро Баринго отобрать животных для экзотических кадров. Вместе с ними приезжают и кинозвезды, так что полюбоваться Джиной Лолобриджидой или Софи Лорен здесь было проще, чем в Риме.