Кентуки

Кентуки был точной копией панды Чэн Ши-сюя – такая же плюшевая игрушка, алая с бирюзой, с такой же серой табличкой на брюшке: “Помни всегда. Эмманюэль”. В отчаянии Чэн Ши-сюй попытался улизнуть, но Жан-Клод без малейшего труда схватил его. На экране в Пекине лионская гостиная ходила ходуном, и в динамиках его собственный визг звучал истерично и с металлическим скрипом. Жан-Клод орудовал отверткой, пытаясь вскрыть основу кентуки. Чэн крутил колеса то в одну сторону, то в другую, но знал, что сделать уже ничего не сможет. Он услышал треск поддавшегося каркаса, а также притворно ласковый голос Жан-Клода, который, прежде чем окончательно вырвать аккумулятор, сказал:

– Теперь мы будет любить тебя как никогда прежде, донжуан.

Секунду спустя его контроллер прекратил работу, и красная надпись сообщила: “Соединение завершено”, а следом появилось итоговое время действия соединения K7833962: сорок шесть дней, пять часов и тридцать четыре минуты.

* * *

Энцо допивал свой кофе в теплице. Листья у базилика были гладкими и блестящими. Он сорвал один листик и понюхал. Было непривычно рассматривать растения в одиночестве – на этот раз кентуки не крутился у него под ногами. Выходные они провели вместе, и все было отлично, но в воскресенье после обеда что-то пошло не так, а что именно, Энцо понять не смог и с тех пор крота больше не видел. Он звал его, поливая последнюю грядку. Называл и кротом, и Кенту, и Мистером… Потом вернулся в дом, заглянул под стол, подошел к большому окну, где Мистер любил подолгу стоять, крутя головой туда-сюда, возможно провожая взглядом какого-нибудь прохожего. Посмотрел, нет ли крота у ножки дивана, куда Энцо было трудно добраться и где Мистер нередко устраивался, давая понять, что пора бы включить телевизор – канал RAI[3].

– Вы что, собрались позаниматься итальянским, Мистер? – спрашивал Энцо, заметив его там.

Он включал кроту телевизор и принимался отыскивать нужный канал и нужную программу. Когда на экране наконец появлялись женские задницы, груди и раздавались вопли, кентуки начинал похрюкивать, а Энцо с улыбкой слушал его.

В семь сорок Лука, уходя из дому, по своему обыкновению, на прощание громко хлопнул дверью. Его мать уже сигналила, сидя в машине, и у мальчика оставалась пара минут на то, чтобы проглотить остатки молока, натянуть кроссовки, надеть рюкзак, поцеловать отца и выскочить на улицу. Если он задержится хотя бы еще на минуту, она начнет трезвонить в дверь, а этого и отец и сын желали любым способом избежать.

Энцо опять позвал крота. Его не было ни в столовой, ни в других комнатах. К несчастью, отношения между мальчиком и кентуки оставляли желать лучшего, и Энцо боялся, как бы сын в очередной раз не запер его где-нибудь, чтобы помешать добраться до зарядного устройства. Энцо вернулся на кухню, потом отправился в теплицу. Но и рядом с домом кентуки не увидел.

Накануне Энцо устроил для крота прогулку по историческому центру города. Но на сей раз не поставил его к заднему стеклу, а устроил на сиденье рядом с водительским местом, подложив туда пару подушек. Пристегнул ремнем безопасности, потом взял замшевую салфетку для ветрового стекла и на всякий случай протер Мистеру глаза, чтобы тот лучше все видел. По дороге Энцо из машины показал ему башню Ла-Рокка и церковь Санта-Мария-делла-Реджиа. Потом они медленно проехали вдоль канала, мимо небольшого фермерского рынка, который работал в первые выходные каждого месяца. Энцо полагал, что любому иностранцу захотелось бы посмотреть такой маленький, но красивый городок, как этот. Затем он остановился за площадью Джакомо Маттеотти, так как решил на минутку заглянуть в аптеку и поздороваться со своим другом Карло. Крота он прижал к груди левой рукой, как обычно носил покупки.

– Вот уж не ожидал! – воскликнул Карло, заметив друга на пороге аптеки.

Энцо поспешил объяснить, что кентуки принадлежит сыну, а придумали все это его бывшая жена и психологиня. Он поставил Мистера на прилавок, чтобы тот мог свободно погулять. Карло не отрывал от него глаз.

– А сами-то они чем так уж заняты? – спросил Карло. – Почему собаку всегда приходится выгуливать именно главе семейства?

“Сами они” исчезали с четверга до воскресенья, подумал Энцо. На эти дни мальчик перебирался к матери, а Энцо оставался один на один с кентуки. Он улыбнулся, не ответив на вопрос друга. Они выпили на двоих банку пива, которая всегда имелась у Карло в одном из холодильников. Затем еще немного поболтали.