Кентуки

Тут лампочка у кентуки зажглась – и сестры дружно засмеялись. Младшая кинулась к нему, сжав кулачки от счастья и нетерпения, так что громко зашелестел целлофан, все еще привязанный у нее к запястьям. Ворон повернулся вокруг своей оси – раз, другой, третий. И вроде бы не собирался останавливаться. Мать подошла – сначала не без опаски – и взяла его на руки, чтобы проверить, не запуталось ли что-нибудь у него в колесиках. Потом она сообразила: где-то там, в другом месте, есть какой-то человек, который, возможно, в этот самый миг еще только пытается разобраться, как управлять кентуки. Но когда она снова поставила его на пол, тот запищал, и писк был пронзительным и сердитым. Замолкать он явно не собирался. Старшая из девочек заткнула уши, младшая последовала ее примеру. Они уже не улыбались. Кентуки крутился на одном из колесиков – с каждой минутой все быстрее и быстрее, а мать почувствовала, что больше не в силах выносить его противный писк.

– Прекрати немедленно, – крикнула она.

Ворон перестал вращаться и направился прямиком к девочкам. Старшая метнулась в сторону, а младшая, оказавшаяся в этот миг в углу гостиной, прижалась спиной и руками к стене, поднялась на цыпочки и в ужасе заревела, когда кентуки раз и второй ткнулся в ее босые ноги. Мать схватила его и отшвырнула на середину комнаты, но он каким-то образом сумел подняться и, ни на секунду не прекращая пищать, двинулся опять в ту же сторону. Старшая вскочила на кресло, младшая так и стояла, прижавшись к стене и боясь пошевелиться. Она завопила, увидев, что кентуки идет к ней. Завопила от страха и так крепко зажмурилась, что мать, не раздумывая ни минуты, кинулась ей на помощь. И прежде чем кентуки снова стукнул малышку по ноге, протянула руку к полке, схватила лампу с тяжелой мраморной подставкой и со всей силы опустила на ворона. Потом подняла лампу и ударила его еще пару раз – пока он не перестал пищать. Теперь на паркетном полу лежало растерзанное плюшевое тело, которое демонстрировало свои внутренности – чипы и поролон. Под раздавленной лапой мигал, затухая, красный огонек, а младшая девочка все еще стояла в углу, прижимаясь к стене, и по щекам ее беззвучно текли слезы. К тому мгновению, когда светодиодная лампа K087937525 окончательно погасла, соединение продлилось одну минуту семнадцать секунд.

* * *

Энцо ни за что бы не позволил кроту – хотя тот, кажется, давно об этом подумывал – участвовать в его послеполуденном ритуале – походе в теплицу, поскольку тогда растения, о которых хозяин так заботился, были бы безнадежно погублены. Казалось, судьба обрекла Энцо не только на вечную роль покинутого – бывшая жена была не первой, ушедшей от него, – но также на всякого рода неприятности, связанные с этим зеленым островком. Он вернулся в дом, прихватив с собой несколько веточек розмарина, и закончил готовить мясо. Его друг Карло, тот, что работал в аптеке, позвал Энцо с собой на рыбалку. “Ты никогда так плохо не выглядел”, – сказал Карло, похлопав Энцо по плечу и, возможно, зная заранее, что тот, как всегда, от приглашения откажется. Сейчас Энцо как раз о приглашении друга и раздумывал. Сколько уж времени он занимался только сыном, едой, теплицей и счетами. А теперь вдобавок ко всему жизнь ему отравлял их придурковатый кентуки.

Ситуация ухудшилась после того дня, когда они с бывшей женой, сидя на диване, поссорились, а кентуки тем временем прятался под тем же диваном в своем логове. Наконец она ушла, Энцо запер дверь и не смог подавить долгий вздох облегчения, после чего заглянул в гостиную и увидел, что в нескольких метрах от него стоит Мистер и смотрит на него. И что это должно было значить? Что он слышал весь подробнейший рассказ Нурии про педофилов?

– Нет, Мистер, нет, – сказал Энцо. – Вы сами знаете, что я ничего такого не думаю.

После обеда они отправились за покупками.

– Принеси крота, – сказал Энцо сыну, выводя машину.

Он знал, что кентуки обожает путешествовать, стоя у заднего стекла машины, а еще больше он обрадуется, если в дом за ним сбегает мальчик.