Кэп и две принцессы

Нокер легко подтолкнул её ладонью в плечо и сам поскакал, подпрыгивая словно мячик по каменным бороздам и извилинам. Там, где поверхность огромного тренажёра не собирались в морщинистую гармошку, она расходилась застывшими кратерными кольцами. И совсем мелкими, и побольше — размером с колесо обозрения, если бы его уложили навзничь. По смятым бороздам и кратерам вслед за Веласкесом выдвинулся молебиолог с удивительной для его солидного возраста прытью. Ёшка поняла, что ещё немного, и они скроются из вида за небольшими горными грядами. Вариантов ближайшего будущего было два: вернуться в жилой блок или отправиться за этими двумя. Ёшка, поворочавшись в неудобном скафандре, чтобы приноровиться, всё-таки выбрала последний.

Первый прыжок чуть не унёс её в неизвестном направлении по необозримому пространству тренажёра. Сместив в безумном полёте центр тяжести, Ёшка удалось приземлиться — неловко, на четвереньки, с колотящимся от напряжения сердцем. Но удалось. Она помотала головой в старинном тяжёлом шлеме, словно бодала непослушную атмосферу, и попыталась снова подняться на ноги, но только ещё нелепее забарахталась по морщинистому плато. И кому пришло в голову ввести на «Зайчике» такие нестандартные тренировки?

Она всё-таки поднялась, краем глаза заметив движение у ближайшей каменной гряды. Невысокий силуэт, смазанный неустойчивой атмосферой тренажёра, метнулся за серую пыльную громаду, и Ёшка подумала, что, скорее всего, это возвращается за ней Элиас, несмотря на «каждый за себя». И ещё удивилась, зачем он как бы старается не попадаться ей на глаза (а это движение выглядело именно так), а потом ещё подумала, что срочно нужно принять позу достойную, а вовсе не барахтаться тут как каракатица. Звать нокера было бесполезно, поэтому Ёшка взяла себя в руки и прыгнула покорять пространство. Настолько уверенно, как могла. В глазах всё плыло и колыхалось. Мутности окружающему миру придавал и экран обзора старинного шлема.

Наверное, только ощущение, что на неё, может, сейчас кто-то смотрит, позволило Ёшке без приключений допрыгать до гряды, за которой скрылся предполагаемый Элиас. Она схватилась за каменный уступ, перебирая его руками в толстых, негнущихся перчатках, заглянула по другую сторону. Расплывающаяся невысокая фигура всё ещё находилась там. На мгновение Ёшке показалось, что Элиас почему-то снял скафандр, но она не успела удивиться этому обстоятельству, так как всё-таки, споткнувшись, всем телом упруго выстрелила вперёд.

— А-а-а, — раздался неприятный, пронзительный голос, и тут же Ёшка догадалась, что это кричит она сама.

Не успела даже впасть в панику, так мгновенно врезалась в спину Элиаса, сбила с ног и пришла в себя, когда уже лежала около него, вцепившись мёртвой хваткой в худое и почему-то очень жёсткое тело. И это был совсем не Элиас, а кто-то чужой, совершенно незнакомый Ёшка. Даже сквозь толщину и неповоротливость перчаток она чувствовала, что скафандра на нём всё-таки нет. Очевидно, растерявшись от неожиданности, этот «кто-то» даже не трепыхался, а застыл недоумевающим комком.

Ёшка, не совсем соображая, что делает, поползла в обратном направлении, волоча за собой незнакомца. У самого выхода из тренажёра он вдруг зашевелился, попытался вырваться, но Ёшка, собрав все остатки сил, впихнула его в жилой отсек. И тут же вывалилась следом, думая, что вот сейчас ей и придёт конец в этом тяжёлом скафандре.

Когда она спешно рванула разом все застёжки, красная и потная выскочила из тяжёлой неуклюжей формы, то увидела, что в раздевалке полукругом стоят все действующие обитатели «Зайчика» — Элиас, Кандель, Арина и…

— Артур Фаэрти! — разом и удивлённо вскричали все собравшиеся. Кроме Ёшки. Она тоже удивилась, но не вслух.

Перед ними стоял киборг-подросток. Небольшого роста, в широких брюках-клёш и растянутой вдоль и поперёк футболке почти до колен, скрывающей все гендерные признаки. Из рыжих спутавшихся на макушке волос торчала антенна-передатчик, тонким, невидимым проводком уходившая куда-то в основание затылка к вживлённому входному нейропорту. Биопротезы просвечивали на руках, натягивая тонкую бледную кожу в россыпи мелких конопушек. Веснушки радостно плясали и на той половине щёк, что не были закрыты плотными фиолетовыми очками, которые, казалось, были впаяны широкими плоскими дужками в виски.

— Почему ты здесь, Артур? — наконец-то спросил Кандель, нарушая немую сцену.

— Потому, — с лёгкой хрипотцой произнёс новоявленный Фаэрти. Он явно покосился в сторону Арины Родионовой, ожидая её какой-то особенной реакции, но няня молчала. Она смотрела на киборга с такой тоскливой грустью, что от её взгляда перехватывало дыхание.

— Ты сбежал, — Кандель не спрашивал, а просто констатировал факт. — Когда всех пациентов оформляли для перевода в другие клиники, ты просто обманул систему и сбежал. «Солнечный зайчик» не определил постороннего, потому что ты не посторонний, а пациент. А так как не покидал пределы клиники, допуск с тебя не снят. Прятался по тренажёркам. У меня только один вопрос: почему ты, Артур Фаэрти, остался?