Хааст Хаатааст

Добравшись до поселка, друзья отправились в излюбленный паб Чагина, где подавали пиво старинных советских марок. Чагин родился в 1991-ом году, за один день до официального распада Советского Союза. Он любил шутить на эту тему и провозглашать себя советским человеком, который родился еще в великой стране и вырос на ее окровавленных обломках. В пабе вкусно кормили, экспедиционеры пили жигулевское; Чагин поддевал Хааста намеками на то, что его родина, Голландия, умеет только продавать пиво, а варить его не умеет. Хааст парировал, что это чехи научили русских варить пиво, а также играть в хоккей. Сидели, шутили, потом перешли на лингвистику, профессиональную тему Чагина – он стал рассказывать о том, как звук А в индоевропейских языках изменяется на И. Хаасту было интересно. За соседним столом кутила молодежь, там были и подростки; возраст здесь не особо проверяют в питейных заведениях. Компания отмечала чей-то день рождения, шумела, веселилась. К ним присоединялись новые ребята и, когда Хааст и Чагин уже расплачивались, подошла еще одна парочка. Эти двое сели прямо напротив экспедиционеров и те сразу узнали в девушке дочь Елены Веру. Но Хааст также опознал и ее спутника – это был Никита, товарищ Антипа. Вера тоже заметила маминых коллег и сначала сильно смутилась, но быстро взяла себя в руки и подошла поздороваться. Ее стали звать обратно на общий тост.

– Ладно, я пойду к своим. Мы тут день рождения подруги отмечаем. Классные все ребята. Я хотела вас попросить – пожалуйста, не рассказывайте маме, что видели меня здесь. Она мне пабы не разрешает. Ладно? Да здесь полно ребят младше меня, все нормально, бокал пива, не больше.

На столе у компании, действительно, не было крепкого алкоголя. Выглядели они не грубо, а даже, пожалуй, симпатично, хотя это была скорее рабочая молодежь, чем группа студентов.

– Хорошо, Вера, не скажем, – улыбнулся Чагин. – Но смотри, бокал один, а не три! – срифмовал он.

Вера отошла к своим, а Чагин и Хааст стали собираться по домам.