Харальд Смелый

— Ага, спасибо, добрый господин, — поблагодарил паренек, прикладываясь к горлышку протянутой фляги. Сделав несколько глотков, он, довольно почмокав губами, передал ее мне и продолжил. — Года два назад в нашей деревне объявился наместник Рандуир Сова. Хм, правда, тогда он называл себя по иному — Глашатаем Воли Великого Скэлигора. С него посмеялись, полагая, что он хитрый бездельник-побирушка, пытающийся задурить людям мозги и надурняк, без хлопот набить брюхо. Но все оказалось не так. На второй день своего пребывания в деревне, Рандуир Сова явился к моему дяде Торфальду с требованием созвать Большой Тинг старост всех двадцати двух деревень Края Медвежьих Полян. Дядя в присутствии старейшин отказал ему в этом, сказав, что почтенным людям недосуг выслушивать выдумки всяких бродяг. Тогда Сова пригрозил дяде страшной карой, но тот в ответ лишь улыбнулся. Разгневанный Сова начал говорить, будто выплевывать непонятные слова, после чего заявил, что обрек его на быструю смерть от старости. И действительно, добрый господин, спустя минуту дядя стал стареть на глазах. Это было так невыносимо ужасно! Чуть седая голова побелела полностью. Лицо, шея, руки покрылись сетью морщин, рассекавших ссыхающуюся плоть все глубже и глубже до тех пор, пока не показались кости… Вскоре остатки кожи невесомыми лохмотьями тлена опали наземь, а по прошествии еще пяти минут и сам скелет рассыпался в сероватый прах…

Старейшины были очень напуганы, добрый господин. Поэтому они отправили гонца в другие деревни Края с объявлением Большого Тинга. Да что им оставалось? Сова в случае неповиновения посулил покарать их сыновей либо внуков. А в том, что он вполне способен это сделать, они убедились самым наглядным образом.

Большой Тинг был назначен на воскресное утро, ждать которое приходилось еще четыре дня. Это время Сова решил провести в доме моего дяди. Но его вдова встретила убийцу с вилами в руках. Да только она не сделал ему ничего. Сова смотрел на нее долго-долго и жена дяди, сникнув, сама насадилась на вилы. А ночью наши деревенские смельчаки попытались сжечь страшного пришельца вместе с домом, однако, в том они не преуспели. Зато сами сгорели словно факелы. Так что на собрание Большого Тинга Сова явился цел-целехонек. Никому, не позволив слова сказать, он выступил с речью, в которой поведал о милости Великого Скэлигора, берущего Край Медвежьих Полян под свою руку.

— А что нам это даст? — спросил у него Хоггард, староста деревни Пьяного Колодца. — Какие-такие, интересно, милости?

— Вы не забудете про болезни, — пообещал Сова, — еще Великий Скэлигор гарантирует защиту от любых врагов. В благодарность вы будете платить десятину и построите храм в честь своего великого покровителя.

Тут, добрый господин, Сова замолчал, а старосты стали совещаться. В итоге они, скрепя сердце согласились на выдвинутые условия. Но оказалось, что надо еще кое-что. И это кое-что Сова приберег напоследок.

— Человеческие жертвоприношения, — легко догадался я.

— Да, да, да, — Сигурд часто закивал головой. — Сова сказал, что раз в год, в назначенный день следует во славу Скэлигора на алтаре храма умертвить мальчика или девочку в возрасте от года до четырнадцати лет, отобранных по специальному жребию. Старосты после его слов замерли, не веря своим ушам. Сова же, в наступившей гробовой тишине назвал жертвоприношение счастьем для родителей деревень края, ибо духи детей принесенных в дар Великому Скэлигору, вечно пребудут у него в услужении. А это, мол, большая честь для простолюдинов.

— Наши души принадлежат Одину, — вскричали тогда разгневанные старосты и, презрев страх, напали на колдуна со всех сторон, но их отшвырнуло прочь неведомой грубой силой. Та же участь постигла ножи, и даже короткое охотничье копье.

— Заклятие Активного Щита, — себе под нос тихонько пробормотал я, — по сути своей ничего особенного, но со стороны выглядит, пожалуй, эффектно. Хм, для крестьян, конечно.

— Уразумев, что уничтожить пришлого колдуна им не под силу, старосты принялись кричать, чтобы он собирался восвояси к своему разлюбезному Скэлигору, — продолжил Сигурд, отхлебнув из поданной мной фляги. — Уж лучше вернуться назад в Данию, под власть баронов, чем служить господину, жаждущему крови наших детей, — дружно решили они.

— Ладно, будь по вашему, я уйду, клянусь в том совей Черной Магической Силой, но не сейчас, а … Скажем, через неделю, если вы придете к дому, где я буду пока жить и потребуете этого вновь, — наполовину уступил Сова, а затем добавил со зловещей ухмылкой, — только думаю, вам будет не до подобных ультиматумов. Приползете на коленях, умолять чтобы я наоборот остался. Ради блага ваших же детей. И эти мои слова вы вспомните очень скоро.