Харбин

– Значит, говорите, ротмистр уехал? – старательно выписывая мелкие детали ордена Святого Андрея Первозванного на груди государя, произнес он. – А не сказал, когда вернется? Мне нужно кое о чем его попросить… У меня краски заканчиваются, – обратил он ее внимание на полупустые тюбики, что лежали на небольшом столике возле уляпанной масляным разноцветьем дощечки, служившей художнику палитрой.

– Я не знаю… – говорит Лиза. – Но обычно они в японской военной миссии долго не задерживаются. Может, до обеда и вернутся… Впрочем, я не уверена. Как я поняла, сегодня у них там большой сбор. Даже китайское начальство из Пекина прибыло.

Болохов побледнел. «Что это они там затеяли?» – подумал он. Хотя, что гадать? Не сегодня завтра начнется война. Вот и Шатуров оживился. Как-то Болохов спросил его, зачем ему-то это все нужно, так тот заявил прямо: порой-де свет люди вынуждены добывать при помощи меча. В общем, надо полагать, союзники проводят последние консультации перед тем, как начать боевые действия. И об этом нужно немедленно сообщить связнику.

– А что вы собираетесь делать после того, как допишете этот портрет? – поинтересовалась Лиза.

Болохов пожал плечами.

– Буду искать новые заказы.

В ее глазах вдруг запрыгали веселые чертики – так обычно бывает, когда у человека легко и радостно на душе.

– А вам и не надо искать эти заказы, – неожиданно заявила она. – Сергей Федорович решил открыть настоящую художественную мастерскую и хочет, чтобы именно вы возглавили это дело.

Болохов даже рот открыл от изумления. «Как? Не может быть… Да ведь это настоящий подарок судьбы!» – подумал он. За те три месяца, что он живет здесь, ему так и не удалось выйти на «харбинских беглецов». А Москва требует действий. Но что он может сделать, если эти люди, будто бы почуяв неладное, прячутся от него? Он уже и записки передавал им через сотрудников здешнего художественного музея с просьбой о встрече. Даже упомянул о том, что у него есть весточка для них из-за Амура – тщетно. И вот теперь у него есть шанс собрать всю эту братию под одной крышей. Прекрасно! На это он даже рассчитывать не мог.

– А не вы ли просили ротмистра об этом? – сам не зная почему, спросил вдруг Александр.

Лицо девушки покрылось краской.

– Почему вы так решили? – опустив глаза, спросила она.

«Ну вот, она и выдала себя с головой», – подумал Болохов.

– Просто у меня хорошая интуиция, – ответил он.

– Правда? Ну и что она вам подсказывает? – Она подняла глаза, и Болохов увидел в них то, чего не заметить было нельзя. Это были глаза влюбленной девушки, которая даже не желала скрывать своих чувств.

– Лиза… – Он на мгновение смутился – ведь раньше он ее называл не иначе как Елизавета Владимировна.

– Да… – Она сделала шаг навстречу ему.

– Лиза, – повторил он, – кабы вы знали, как я вас… – Он судорожно вздохнул.

– Ну, говорите же, говорите! – требовала она.

– Я не могу…

– Но почему?

– Так будет нечестно по отношению к человеку, который, по сути, пригрел меня… – с трудом проговорил он, имея здесь в виду ротмистра Шатурова.

Она положила свои руки ему на плечи и заглянула в его глаза.

– А разве это честно – мучить меня? – В ее словах звучала такая боль, что Болохову стало жалко ее.

– Я?.. Разве я вас мучаю?

– Да, да… мучаете! Еще как мучаете! – повторила она и прильнула к его груди.

«Вот так всегда», – подумал Болохов. Если женщина по-настоящему влюблена, она забывает про все на свете и идет напролом. А та, что притворяется влюбленной, изображает из себя недотрогу.

Болохову стоило большого труда сдержать свой порыв.

– Что же мне делать? – растерянно произнес он. – Я же вас действительно люблю…

О, наконец-то она услышала то, о чем так долго мечтала! Ночью не могла спать – все думала о нем. А все началась с той самой минуты, как она впервые увидела его. «Вот мой рыцарь!» – сказала она тогда себе. Так каждая девушка ждет того единственного и неповторимого, надеясь на то, что однажды обязательно встретит его. Иногда, устав ждать, кто-то из них пытается придумать себе эту любовь, но разве это возможно? Да, ум можно заставить смириться, но только не сердце, которое живет по своим собственным законам. Так произошло и с Лизой, когда она встретила Шатурова, но эта попытка стать счастливой оказалась неудачной. Стоило только появиться Болохову, как сердце ее трепетно забилось, и она тут же забыла о ротмистре.

…Она поцеловала его с той непостижимой самоотверженностью, которая дана только тем, кто по-настоящему любит и готов на все ради этой любви.

– Лиза!.. Что вы делаете? Ведь так нельзя… – пытался остановить ее Александр, но и сам забыл обо всем на свете. – Лиза!.. Я вас люблю… – захлебываясь в чувствах, шептал он.

– И я вас… И я вас… Очень!.. Очень!.. – услышал он в ответ.

Он целовал ее жадно, страстно, а у нее от счастья кружилась голова.

– Милый… Милый… – шептали ее распухшие от поцелуев губы. – Я вас столько лет ждала!..

– И я… И я всю жизнь ждал вас…

Это их сумасшествие длилось долго, до тех самых пор, пока в другом конце коридора вдруг не послышались чьи-то торопливые шаги.