Хардкор

Тогда-то у нас дома был учинен обыск с ментами, которые искали какие-то документы и допрашивали насчет каких-то явок и мест сбора. Вот так вот: чей-то советский галлюциноз меня чуть было до цугундера не довел. А поскольку артистических хулиганов в нашей школе было много, нам нужно было специальное место для неформального времяпрепровождения. Такое место для любителей тяжелой музыки было найдено в сквере между универсамом и метро. Там мы поставили три скамейки треугольником, и это место было обозначено мной как «Бермуды». Я всегда любил навешивать ярлыки на явления и давать людям прозвища. Так, Леша-Француз получил позывной Уксус, а беспечный подросток, похожий на ослика-хулигана из мультфильма про Незнайку в Солнечном городе, получил позывной Пегас.

Компания была разношерстная. В ней собирались местные богатыри перовского металло-рока, такие как Саша Дубина, Золотой, забавные неформальные персонажи, метавшиеся между музыкальными предпочтениями, Попеша, Монгол, Маркиз и представители тяжелого московского рока в виде групп «Легион» и «Консул». Вся эта шумная компания в окружении местных красавиц наводила страх и ужас своим нестандартным поведением на окружающую перовскую флору и фауну.

М. Б. Позже эта компания влилась в общемосковский неформальный костяк и прославилась своими фантастическими историями, связанными с выездами в Прибалтику.

Д. Х. Да, но тогда это все только начиналось, и в «Бермудском треугольнике» кануло наше беспечное советское детство. И начались наши первые выезды в центр города. В Парке культуры им. Горького в 84–86 годах уже начинали собираться металлисты. Хаживал там Паук. И все, как настоящие урела, становились в кружки вокруг магнитофонов и фанатели. Зимой 84-го года тусовка эта стала перемещаться в пивной бар «Ладья», она же «Яма», где я познакомился с Клэшем.

М. К. На самом деле познакомились мы еще в Парке Культуры, но общение действительно продолжилось в «Яме». Я был тогда ньювейвером. Причем ньювейверами были все припанкованные ребята, которые либо расстались с идеологизированными хиппи, либо были модниками, которые не хотели быть металлистами, но еще не доросли в своем радикализме до панка и находились в стиле эстетствующих подонков. Хотя тот же Женя Круглый, которого тогда звали Весельчак У, по мотивам культового мультфильма «Тайна третей планеты», радикалом был отъявленным.

А в «Ладье» были и ньювейверы и эстетствующие панки и металлисты. И в плане униформы их объединяли кожаные плащи. Кожа вообще тогда считалась очень важным элементом дресс-кода, но поскольку косые закрепились за рокерами, то за первыми панкующими ньювейверами и протопанками закрепились длинные кожаные плащи. Тогда же начались первые подпольные концерты.

Д. Х. Да, как раз Паук организовал в своем дворницком подвале первый концерт «Коррозии», на которым мы с Мамонтом были вместе, и, кстати, Сережу тогда первым-то и повинтили. Набилось тогда народу, были развешаны тряпки и по типу как у Black Sabbath был нарисован значок, в котором была надпись: «Коррозия Металла». Причем потом пошла такая традиция, когда концерт начинался, двери запирались изнутри, и все сидели вместе вплоть до самого окончания, чтоб концерт не прервали. А винтили уже потом…

Где-то в 85-ом году тусовка переместилась на «Пушку». Мы ее посещали регулярно. Раньше на этом месте собирались хиппи и припанкованные ребята, которых правильнее было бы называть ньювейверами и битниками, а потом потянулись и металлисты.

Коммуникации того периода состояли из захваченных пустующих квартир, которых в Москве восьмидесятых было немало, либо каких-нибудь бойлерных или дворницких, где отрабатывали тунеядство маргиналы.

И пустующих родительских квартир, конечно же. Про термин «сквот» никто ничего не знал, и все это называлось по-старохипповски «флэт».

М. Б. Кстати, да: зарубежные коллеги вряд ли могли рассчитывать на захват шикарных многокомнатных апартаментов в центре города, с горячей водой и халявным электричеством. Новая культура восьмидесятых произрастала бок о бок а иногда и вовсе на базе старой хипповской системы. Хоть и размежевалась с прошлым уже в фестивальный период. Ньювейверы же пошли параллельно событиям.

М. К. Ньювейверы эти тусили на всех видных местах, включая трубу на станции метро Пушкинская, в Парке Культуры, и площади Ногина, которая называлась «Нога». При этом были они достаточно модными ребятами, но не «американистами», джинсы с даунами не носили. Отличительными чертами их костюмов были, конечно же, чёлочки и всяческие очки. Носились плащи и ретрокостюмы модовские, что отчасти делало их похожими на стиляг предыдущих периодов. При этом все старались выглядеть яркими на фоне серых московских пейзажей. В целом это были дети из достаточно обеспеченных семей и студенты. И какого-то особого тяготения к панковской стилистике не было.