Харка, сын вождя

За окнами-бойницами стало темнеть, и индейцы отправились к своим лошадям. Длинное Копье пошел вместе с ними, чтобы дать им одеяла, которые они с художником возили с собой на мулах. Харка, который уже забыл, когда у него ночью было столько одеял, удобно устроился рядом с Чалым. Они не стали привязывать своих мустангов, чтобы, если понадобится, мгновенно вскочить на них.

Маттотаупа и Харка еще не спали, а лежали в полудреме, устремив открытые глаза в ночное небо и прислушиваясь к малейшему шороху вокруг, когда к блокгаузу прибыл наконец отряд из семи землемеров и скаутов вместе с проводником Тобиасом. Тобиас остался с лошадьми, попросив Тома принести ему поесть. Маттотаупа и Харка слышали их разговор. Том выполнил просьбу индейского скаута, который, очевидно, тоже собирался ночевать рядом с лошадьми, и вернулся в дом, где с появлением новых гостей стало очень шумно: они начали пить и громко обсуждать свои приключения. Особенно выделялась среди этого гомона непрерывная болтовня Билла, хотя слов индейцы и не могли разобрать. Они невольно сочувствовали художнику, которому вряд ли удастся уснуть в таком шуме.

Через какое-то время хозяин вышел из дома, якобы для того, чтобы проверить лошадей и собак, но, остановившись рядом с Маттотаупой, явно старался завязать с ним разговор. Маттотаупа не горел желанием вступать с ним в беседу и почти не открывал рта. Убедившись, что подход издалека ничего не даст, он перешел к делу:

— Вас ищет Рыжий Джим!

Бен благодаря своей торговле успел освоить язык дакота настолько, что мог с грехом пополам объясняться.

— Кто это? — спросил Маттотаупа с каменной миной.

— Вы же знакомы! Рыжий Джим, или Рэд Джим, или просто Рэд, или как его там еще называют, — он же был у вас! Хороший парень, верно?

Маттотаупа молча скривил рот.

— Он вас ищет! Был здесь, потом поехал на запад. Надеюсь, он не погиб в песчаной буре. Хотя вряд ли. Джим нигде не пропадет. Ну ладно, вы устали, отдыхайте! Спокойной ночи! Хороший у вас знакомый — художник! Завидное знакомство! Этот художник — щедрый малый!

Поскольку молчание Маттотаупы было непробиваемым, Бен ушел.

Маттотаупа и Харка, опасавшиеся, что пьяный гвалт в блокгаузе не стихнет до утра, ошиблись: уже скоро Бен и Билл, чьи голоса они хорошо различали, позаботились о тишине. Возможно, художник дал хозяину хорошие чаевые, чтобы тот обеспечил порядок в трактире и там можно было хоть немного поспать. На это намекнул Длинное Копье, который еще раз наведался к лошадям. Он явно не одобрял поведения художника, считая его неосторожным, и трижды точно описал двум дакота место, где они с Желтой Бородой должны были спать, а кроме того, сообщил, что у того имеется свисток, который издает очень громкий и пронзительный свист, наподобие сигнальных свистков индейских воинов.

После этих объяснений, выдававших его растущую тревогу, он ушел в дом. Через минуту опять появился Бен. Он подошел к Тобиасу и попросил показать револьверы расстрелянных раненых. Подвыпившие землемеры рассказали ему обо всем. Бен предложил за них Тобиасу цену, которую тот назвал смешной. Бен стал клятвенно заверять его, что все равно не купил бы этот товар, добытый таким кровавым способом. Потом еще раз подошел к Маттотаупе и спросил, не желает ли тот хотя бы купить два револьвера с патронами.

Маттотаупа без слов повернулся к нему спиной. Бен ушел в дом, где уже воцарилась тишина. Они слышали, как он запер дверь изнутри.

Маттотаупа поднял голову, прислушался и, убедившись, что все спокойно, встал и куда-то ушел. Когда через несколько минут он вернулся, в руке у него был топор, которым днем рубили дрова перед блокгаузом. Он спрятал его под одеялом и, казалось, уснул. Харка, смертельно уставший за день, провалился в глубокий сон.

Он не знал, сколько проспал, когда его вдруг разбудил звук, похожий на сигнальный свист. Уже привычно схватившись за оружие, он не сразу понял, что находится не в отцовском вигваме, а рядом с этим подозрительным блокгаузом. Ночь была тихой. В доме тоже царила тишина, если не считать задушенного крика, который вдруг донесся до его слуха. Маттотаупа тоже выскочил из-под одеяла, и через мгновение Харка увидел отца перед дверью блокгауза, которую тот сокрушал топором. Он поспешил к нему, успев, однако, заметить, как Тобиас вскочил на коня и помчался прочь на северо-восток. Этот индеец явно не любил участвовать в конфликтах, которые его не касались.

Маттотаупа тем временем несколькими ударами топора прорубил в двери отверстие, через которое смог проникнуть внутрь. Харка сделал предупредительный выстрел из винтовки и бросился вслед за отцом в темное помещение трактира. Через миг они уже были в левом заднем углу, где должны были спать Длинное Копье и Желтая Борода.

Уже первые удары топора в дверь вызвали в доме страшный переполох. Харка оказался в самой гуще толпы. Послышался крик о помощи, в котором он узнал голос Длинного Копья. Маттотаупа инстинктивно ответил на него боевым кличем дакота:

— Хи-йип-йип-йип-хи-йя!

— Хи-йип-йип-йип-хи-йя! — откликнулся Харка.