Хельгор с Синей реки

Своей широкой и простой душой Гателин чувствовал, что покидает знакомые долины, которые он никогда больше не увидит, все эти растения, которые так часто открывали для него тайны вечного круговорота сезонов. Большой каштан, кормивший его детей, несокрушимый дуб, стройную ель, растущую бок о бок с буком, тихие лиственные рощи и высокие леса из лиственниц и сосен, гордо противостоящие буйству ветров, гордые и мрачные, растущие там, где прочие деревья — не больше, чем чахлый кустарник…

Его мысленный взор, прояснившейся от близости смерти, блуждал среди лесов. Гателин вспоминал зеленую пену трав, заросли таволги, папоротников и горных роз. А эти эфемерные и дрожащие на ветру колокольчики, гордые и сильные рододендроны, ветреницы-путешественницы, которые умеют взбираться на склоны и сокрушать любые препятствия! И его варварский разум трепетал от желания выразить эту красоту, от осознания того, что не хочет умирать, а бесконечная Поэзия — Поэзия детей и зверей — пела ему гимн красоте мира, который он покидал. И взгляд его то затухал, то вспыхивал с новой силой.

Когда свет жизни наполнял его взгляд, его кровь с новой силой устремлялась по его венам. Он вновь ощущал любовь матери и силу отца, снова переживал яростные схватки с врагами и страсть, соединившую его с девой, которая потом стала его женой… Когда его глаза заволакивала тьма, и слабость наполняла его сердце, он снова видел пламенеющие закаты, а ночи и дни растворялись в фиолетовом сумраке небытия.

— Гателин не имеет больше силы! — прошептал он. Нет, у него не было больше сил, но пока он все еще видел туманные озера, белые кружева снежных вершин, блистательное величие водопадов… Под ним проплывали облака, парящие, как лебеди; облака белые, словно льняная ткань, легкие, как руно коз; светлые и прозрачные, так что, казалось, дыхание ребенка способно унести их.

Гателин ощутил жажду, попросил воды, ледяной воды, которая собиралась в углублениях на скалах. Но её не было на этой высоте. Горцы растопили кусочки льда. Умирающий пил жадно, затем горестно прошептал:

— Больше не увижу я свое селение…

Эйримах посмотрела на него с жалостью. Многие были тронуты его страданиями. Вдруг раздался голос Говорящего-с-Невидимыми:

— Смерть сильна и жестока, но иногда ее можно отогнать!

Вооруженный топором и щитом шаман, начал пляску вокруг умирающего. Он крутил топор над головой и колол пустоту копьем. Он то увещевал смерть уйти охотиться в другое место, то громко угрожал ей и выкрикивал ритмично таинственные и громкие слова. Гателин, страдая, терпел грохот и шум. Надежда появилась в его глазах, такая же робкая, как первый молодой, едва народившийся месяц.

Человек Говорящий-с-Невидимыми продолжал колдовать несколько минут среди собравшихся в ожидании горцев. Наконец остановился, размахивая топором над головой Гателина.

— Это слишком сильная смерть! — объявил он. — Пусть все воины гонят ее вместе со мной!

Когда Гателин неожиданно приподнялся, раздался общий воющий крик ужаса:

— Там! — воскликнул умирающий, в страхе.

Все стали переглядываться друг на друга. Это было роковое предзнаменование.

На узком выступе скалы, стоял молодой олень. А над ним зловеще кружил огромный альпийский гриф, распростерший черные крыла и нацелившийся могучим клювом на добычу. Нежное четвероногое, задыхалось в тревоге, бессильно угрожая рогами жестокому пожирателю плоти. И хищный разбойник, не решаясь обрушиться на жертву, с недоумением тряс крыльями с мрачным видом. Это было финалом долгой погони, несчастный олень, спасаясь, был загнан в тупик — ненадежное укрытие на краю бездны. Теперь настал безнадежный последний бой. В миг передышки, когда гриф собирался с силами, олень искал выход: он чувствовал приближение кровавой развязки… Вершина была недоступна для оленя. Если же он попытался бы спуститься в тесное ущелье, где мог бы затаиться, это могло спровоцировать врага к атаке.

— Гателин — олень!.. — пробормотал раненый. — Смерть приходит… большая птица.

Вдруг гриф решился. Испустив грозный крик, он налетел на оленя, ударил его крылом, потом клювом и сбросил его в пропасть. Горцы увидели, как олень падает в бездну, в то время как птица, сложив крылья, последовала за ним в смертельном пике.

Гателин смежил веки, ощущая, как уходит жизнь. Бедный олень, он падал в пучину. Его сердце билось из последних сил, его взгляд в последний раз прояснился. Вся его жизнь промелькнула перед внутренним взором, угасая. Но ему хватило силы, чтобы сказать:

— Гателин бился хорошо!

— Горы знают! — подтвердил Тхолрог.

Гателин ушел туда, куда ушли все жившие до него в течение миллионов веков, все, кто жил и исчез. Его товарищи смотрели, как он засыпает беспробудным сном, что однажды охватит и их — сон, что холоднее зимы. И… Гателин остался отдыхать в скальной впадине, ожидая падальщиков, которые придут, дабы принять его плоть обратно в круговорот жизни.

Глава 5. Буря