Читаем Херувимский странник полностью

Я с вечностью сольюсь, покинув жизнь телесну,И Бога воскрешу, и в Боге сам воскресну.<p><strong>14. Христианин — как Бог</strong></p>Все Богово — мое: скажу я без прикрас,До малого штриха все общее у нас.<p><strong>15. Превыше Божества</strong></p>О Боге что речем — пустые все слова.И жизнь во мне, и свет — превыше Божества.<p><strong>16. Любовь принудит Бога</strong></p>Коль Бог меня вознесть над Богом не рассудит,aТак что ж? Любовь моя Его к тому принудит.

аVid. по. 7.[8]

<p><strong>17. Христианин — как Божий Сын</strong></p>Я Бога моего единородный Сын:Едины плоть и кровь, и дух у нас един.<p><strong>18. И аз воздам, как Бог</strong></p>Мне — Богова любовь, Ему — любовь моя,По мере по Его[9] Ему воздам и я.<p><strong>19. Блаженное молчание</strong></p>Воистину блажен не ведый, не хотяй[10],Кто Бога (разумей) не хвалит невзначай.*

* Denotatur hic Oratio silentij, de qua vide Maximil. Sandae. Theol. mystic, lib. 2. comment. 3.[11]

<p><strong>20. Блаженство — в тебе самом</strong></p>Ты, человече, сам достичь блаженства можешь,Коль тщанья капельку ты к этому приложишь.<p><strong>21. Бог такой, как волишь ты</strong></p>И своем даянье Бог всем равно воздает:Чего б ни попросил, получишь без хлопот.<p><strong>22. Доверие</strong></p>В той мере, в коей ты предался Божьей воле,И Он тебе воздаст, не мене и не боле.<p><strong>23. Духовная Мария</strong></p>Чтоб богородцем быть, Марией нужно стати,Коль Бог сподобит тя превечной благодати.<p><strong>24. Отринься от себя, не будь и не хоти</strong></p>Хотяй иметь и знать и жить своим умом,Ей-Богу, все еще тащится под ярмом.<p><strong>25. Бог есть непостижим</strong></p>Бог — вечное Ничто, Нигде и Никогда:*Явиться не успел — уж сгинул без следа.

* і. е. Время и пространство.

<p><strong>26. Тайная смерть</strong></p>Преблагодатна смерть, чем власть ее сильней,Тем радостнее жизнь, таящаяся в ней.<p><strong>27. Без смерти жизни нет</strong></p>Мудрец, привыкший жить, стократно умирая,По истине живет, стократно жизнь стяжая.<p><strong>28. Всеблаженнейшая смерть</strong></p>Кто в Господе почил, воистину блаженный,Он плоть свою сгубил для радости нетленной.*

* і. е. Во имя Бога отдавай тело и душу в крайнюю погибель: как соделывали Моисей и Павел и от иных многии святии.

<p><strong>29. Вечная смерть</strong></p>Ту смерть, что по себе семян не сеет в землю,Ту смерть из всех смертей я меньше всех приемлю.<p><strong>30. Смерти несть</strong></p>Я верю — смерти несть: кто ю[12] стократ познаше[13],Обрете[14] и живот еще полней и краше[15].<p><strong>31. Всегдашнее умирание</strong></p>Я в вечной жизни — Бог, а Бога векованье —Мое всегдашнее для Бога умиранье.*

* mystice i.e. resignare.[16]

<p><strong>32. В нас Бог почиет и живет</strong></p>И смерть моя, и жизньа — от Бога суть оне,И я не сам живу, а Богb живет во мне.

a quia originaliter ad ipso profluit virtus mortificationis. Item secundum Paul: 2. Cor. 4. 10. mortificationem Jesu.[17]

b vivo, jam non ego, sed Christus in me.[18]

<p><strong>33. Ничто без смерти не живет</strong></p>Тебе даруя жизнь, Бог должен сам умрети,А ты, не умерев, как мыслишь жить на свете?<p><strong>34. Смерть обожит тя</strong></p>Я в Боге буду жить, как только мир покину,Навечно приобщась к Божественному чину.
Перейти на страницу:

Все книги серии Слово о сущем

Феноменология духа
Феноменология духа

Имя Георга Вильгельма Фридриха Гегеля для многих наших современников стало синонимом слова «философ». Ни один из его предшественников не поднимал дисциплину, веками считавшуюся «служанкой богословия», на столь высокий пьедестал. «Гегель — это вкус», — утверждал Фридрих Ницше, а русский мыслитель Владимир Соловьев, говоря о Гегеле, замечал: «Изо всех философов только для него одного философия была все». Парадоксально, но вот уже двести лет стройный монолит гегелевской философии — предмет борьбы самых разнообразных противоборствующих сторон за право присвоить ее, сделав на сей раз «служанкой идеологии» или антропологии. Особенно рьяно делили гегелевское наследство в России, где его считали «своим» и славянофилы, и западники; и красные, и белые. Но сопротивление гегелевских текстов оказалось все-таки слишком велико, и использовать наследие «сумрачного германского гения» целиком так и не удалось ни политикам, ни постмодернистам. Философия Гегеля сохранила ценность цельной системы взглядов, так и не уместившись в рамки «набора инструментов» для покорения умов и душ.«Феноменология духа» — одно из самых фундаментальных произведений в истории философской мысли и, быть может, поэтому одно из наиболее трудных для понимания.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель

Философия / Образование и наука
Вовлечение другого
Вовлечение другого

Сборник, увидевший свет в издательстве «Зуркамп» в 1999 году, содержит новейшие и основополагающие исследования по политической теории, которые автор проводил, самостоятельно развивая свою теорию коммуникации, а также в сотрудничестве со своими единомышленниками и учениками, на академических семинарах и в открытых дискуссиях. Основная тема исследований имеет более практический, прикладной политический смысл, хотя и получает исчерпывающее теоретическое обоснование с позиций герменевтической социологии и исторической политологии. Чрезвычайно актуальная проблематика трактуется из органического контекста всех прежних теоретических изысканий Хабермаса, главной задачей научной деятельности которого всегда был поиск путей сохранения рационального начала западной цивилизации, возможностей диалога и взаимопонимания между различными и изначально несводимыми друг к другу культурно-историческими образованиями, рациональное понимание многосложного мирового политического процесса исходя из истории действующих в нем реалий и идей.http://fb2.traumlibrary.net

Юрген Хабермас

Философия / Образование и наука
Херувимский странник
Херувимский странник

Эта книга — первый полный перевод на русский язык религиозно-поэтических афоризмов замечательного немецкого поэта и мистика XVII в. Ангела Силезского (Ангелуса Силезиуса), написанных александрийским стихом с парными рифмами, — явление, уникальное в немецкой поэзии: игра слов, параллельные конструкции, смысловые повторы и т. д. представляют собой настоящее языкотворчество.Ангел Силезский (Йоханнес Шефлер, 1624—1677), врач по образованию, лютеранин по наследственному вероисповеданию, в 1654 г. под влиянием мистика Франкенберга перешел в католичество ив 1661 г. стал членом монашеского ордена францисканцев.Католическая, а точнее внецерковная, мистика Ангела Силезского представляет собой отход от лютеранско-евангелической ортодоксии, связанный с непосредственной обращенностью к Богу, к интуитивному познанию мира. Лейтмотивом этого поиска служит формула «Бог — во мне и я — в Боге», что, безусловно, навеяно евангелической мистикой Иоанна Богослова.Для всех интересующихся вопросами религиозной мистики и поэзии вообще знакомство с творчеством Ангела Силезского может быть полезным и в религиозном, и в поэтическом отношении.

Ангелус Силезиус

Средневековая классическая проза / Христианство

Похожие книги

Большая книга мудрости Востока
Большая книга мудрости Востока

Перед вами «Большая книга мудрости Востока», в которой собраны труды величайших мыслителей.«Книга о пути жизни» Лао-цзы занимает одно из первых мест в мире по числу иностранных переводов. Главные принципы Лао-цзы кажутся парадоксальными, но, вчитавшись, начинаешь понимать, что есть другие способы достижения цели: что можно стать собой, отказавшись от своего частного «я», что можно получить власть, даже не желая ее.«Искусство войны» Сунь-цзы – трактат, посвященный военной политике. Это произведение учит стратегии, тактике, искусству ведения переговоров, самоорганизованности, умению концентрироваться на определенной задаче и успешно ее решать. Идеи Сунь-цзы широко применяются в практике современного менеджмента в Китае, Корее и Японии.Конфуций – великий учитель, который жил две с половиной тысячи лет назад, но его мудрость, записанная его многочисленными учениками, остается истинной и по сей день. Конфуций – политик знал, как сделать общество процветающим, а Конфуций – воспитатель учил тому, как стать хозяином своей судьбы.«Сумерки Дао: культура Китая на пороге Нового времени». В этой книге известный китаевед В.В. Малявин предлагает оригинальный взгляд не только на традиционную культуру Китая, но и на китайскую историю. На примере анализа различных видов искусства в книге выявляется общая основа художественного канона, прослеживается, как соотносятся в китайской традиции культура, природа и человек.

Владимир Вячеславович Малявин , Конфуций , Лао-цзы , Сунь-цзы

Средневековая классическая проза / Прочее / Классическая литература