Хеви-метал пираты

— Пока что нет такого в планах, — мелко и тихо рассмеялся Бьорн. — Но всякое может случиться. Поэтому я и попросил тебя вывести из комы. Я хочу, чтобы ты дал мне слово, что присмотришь за Бригиттой, если я…

Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, зашелся в приступе кашля. Анри скосил глаза и увидел на столике рядом стакан с водой, медленно протянул руку, приподнял голову Бьорна и помог ему напиться.

— У Бригитты большое будущее, — продолжил Бьорн. — Но ей нужен кто-то, кто поможет ей до этого будущего дожить. Я научил ее всему, что знаю сам, но, боюсь, у меня может не хватить времени объяснить ей, в каких ситуациях что из этого надо применять. Так что обещай мне, что присмотришь за ней, что поможешь ей, что станешь ей, как я.

— Ты, кажется, умом повредился. Нашел, кого наставником делать, — хмыкнул Анри и тронул голову в том месте, где уцелела одна из двух татуировок. — Самого оторванного от реальности капитана без инстинкта самосохранения. Который даже свой корабль и команду сберечь не сумел. И ты хочешь доверить ему свою дочь.

— Именно поэтому. Ты лучше всех знаешь, как делать не надо. И не позволишь делать это ей. Она будет тебя слушать, может, не сразу, но будет. Главное не дави на нее, от этого она начинает делать назло.

— Но я даже не знаю, как ей что-то объяснять! Что ей объяснять!

— Анри, ты все эти годы был рядом, — улыбнулся Бьорн и закрыл глаза. — Ты видел, как она росла, играл с ней, моделировал бои с ней, баловал… Все ты знаешь.

И Бьорн замолк.

И в себя уже больше не пришел. А через три дня, когда Анри с костылем уже мог худо-бедно перемещаться по кораблю, доложили, что он умер.

А еще через день его тело, завернутое в черное полотнище, лежало на палубе возле фальшборта. Команда по старой привычке принесла флаг Конфедерации, но Бригитта молча взяла его и вышвырнула за борт, велев принести что-то другое.

День выдался пасмурный, солнце пряталось за тучами, едва заметно капал дождь. Все стояли в молчании, опустив головы и отдавая последнюю дань своему капитану, с которым прошли столько всего, сколько иные и за две жизни не пройдут.

Маленькая Бригитта, одетая в свободный синий комбинезон и футболку, сжав губы, махнула рукой, и пушки «Преследователя» трижды выстрелили, провожая капитана в последний путь.

И тут же, словно этого и ждал, меж облаками протиснулся тонкий солнечный луч, расчертивший черный саван Бьорна надвое по диагонали.

Задребезжали цепи, поднимая платформу с телом Бьорна, кран вывел ее за борт и платформа раскрылась.

Плеснула под килем «Преследователя» вода.

Ожгла запястье.

Анри моргнул и осмотрелся. Соус в кастрюле звенел крышкой, пытаясь выбраться, на таймере истекали последние секунды.

Анри задумчиво слизал каплю соуса с запястья и выключил плиту и таймер. Обернулся, посмотрел снова на полупустую кружку с кофе:

— Все ты знаешь.

Из шкафа, притаившегося в самом незаметном углу, Анри достал небольшой поднос, глубокую керамическую тарелку с нарисованным корабликом, положил рис, добавил соуса, поставил все на поднос вместе с кофейником и кружкой.

— Фостер! Эй, рыжий! Поди отнеси это капитану. Держу пари, она уже вспомнила, что голодная.

37

— Алиса, не вертись! — строгий мамин голос прозвучал над самым ухом.

Прядь волос заскользила по плечу вверх и оказалась тут же в тугой косе, мама перехватила новые пряди.

— Мама, больно! Ты тянешь!

— Не вертись — и не будет больно, — ответила мама, ослабляя прядку у виска. — Уже выбрала, что положить? — мама, завязав бант, перекинула косу Алисе через плечо и отошла к шкафу.

— Нет, мам, — вздохнула Алиса. — Думаю.

Может быть, клубок ниток и крючок?

Или любимую книжку?

Или вот этот рисунок? Ему правда уже пять лет, но зато на нем вся семья — Алиса, мама и папа. Сразу будет понятно, от кого коробка!..

— Алиса! — громко позвала мама. — Какое платье наденешь? Зеленое или лиловое?

Алиса нахмурилась, разглядывая платья в руках у мамы. Оба платья были одинаково некрасивы. То есть обычно они красивые, но сегодня… неужели мама не понимает, что сегодня все должно быть лучше, чем всегда?..

— Мам, что мне положить в коробку? Разрешенного места мало, все, что я хочу, не влезет.

— Ой, да какая разница? — рассмеялась мама, перекинула платья через руку и подошла поближе. — Это же чистая формальность, как и весь праздник ворот! Ты можешь вообще ничего не класть, а отнести пустую коробку!

— Ты что, так нельзя!.. — насупилась Алиса. — Праздник ворот всего раз в жизни!

— Ну тогда… не знаю… положи куклу любимую, — мама присела рядом, обвела комнату взглядом. — Положи… Вот, знаю, положи засушенный цветок библиса!

Алиса мотнула головой и вздохнула. Вот всегда с мамой так — все к своему библису сводит.

Алиса спустила с кровати ноги и спрыгнула:

— Куклу кто угодно может положить. А я хочу положить что-то такое, чтобы сразу было понятно, что это от меня. Пойду спрошу у папы.

— А платье… Какое платье?! — раздалось вслед.

Дверь папиного кабинета была приоткрыта — значит, не работает, значит, заходить можно. Алиса осторожно подошла и просунула в щель голову.