Химеры

Между прочим, ради этого магического жеста Мериме принудил Кармен поступить на фабрику. Только чтобы она пульнула в дона Хосе цветком. На площади перед воротами это выходило как-то естественней, чем в переулке, – и наплевать, трижды наплевать: что Кармен ни к чему грошовая зарплата; что, целый день находясь на рабочем месте, координировать акции шайки контрабандистов крайне затруднительно, пока мобильная связь не изобретена; и что никогда – никогда – никогда – никогда Кармен не пойдет на работу! Не вольется в коллектив. Не подчинится трудовой дисциплине. Не такую Мериме ее выдумал. Не на такую напал. Не для того она создана, чтобы сажать капусту или обрезать кончики сигар.

Кармен – отрицательная.

Из-за чего они всю дорогу и ссорятся. Каждый раз, когда он пытается что-то сделать, как положено положительному, – ее словно бьет электрическим током.

«– Мне пора в казарму на перекличку, – сказал я ей.

– В казарму? – промолвила она презрительно. – Или ты негр, чтобы тебя водили на веревочке? Ты настоящая канарейка, одеждой и нравом. И сердце у тебя цыплячье».

Он не соглашается пропустить контрабандистов через пролом в городской стене. Кармен говорит: как хочешь; раз ты такой несговорчивый, обращусь к твоему командиру; пересплю с ним – небось, решит вопрос.

Дон Хосе сдается, уступает. Поздно. Незачет.

«– Я не люблю людей, которых надо упрашивать, – сказала она. ‹…› А вчера ты со мной торговался. Я сама не знаю, зачем я пришла, потому что не люблю тебя больше».

Потом она таки приводит к себе офицера. И дон Хосе, вместо того чтобы немедленно и потихоньку, как подлый трус и сутенер, слинять – нарывается на сабельный удар и наносит ответный. Что же Кармен?

«– Глупая канарейка! – сказала она мне. – Ты умеешь делать только глупости…»

Вот она советует ему подвести Гарсиа Кривого – ее, между прочим, в некотором роде мужа – под пулю англичанина. Дон Хосе решительно отказывается:

«– Нет, – сказал я ей, – я ненавижу Гарсиа, но он мой товарищ. Быть может, когда-нибудь я тебя от него избавлю, но мы сведем счеты по обычаю моей страны. Я только случайно цыган; а кое в чем я всегда останусь, как говорится, честным наваррцем».

Кармен в бешенстве:

«– Ты дурак, безмозглый человек, настоящий паильо. Ты как карлик, который считает, что он высокий, когда ему удалось далеко плюнуть. Ты меня не любишь, уходи».

Предпредпоследняя ссора:

«Я предложил Кармен покинуть Испанию и попытаться честно зажить в Новом Свете. Она подняла меня на смех.

– Мы не созданы сажать капусту, – сказала она, – наш удел – жить за счет паильо…»

Предпоследняя ссора: какой идиотизм – отпустить этого французского барашка! Ступай за ним, не строй из себя (словечко на цыганском), перережь ему горло, скорей, скорей!

Ну и последняя: давай станем оба положительными, умоляет дон Хосе, пожалуйста, позволь мне не убивать тебя. Или, в крайнем случае, давай останемся отрицательными, только вместе, только позволь мне не убивать тебя.

А она говорит: ненавижу себя за то, что любила тебя. За Кривого, за милорда, за пикадора – не ненавидит себя, – а за дона Хосе ненавидит.

О, какой она нигилист! По сравнению с нею Базаров – просто щенок. И Ницше – щенок. Ляпкин-тяпкинский. Ноздревский. (И Хулио Хуренито тявкает свое знаменитое «нет» откуда-то из-под дивана.)

Разве что Ленин с такой же силой презирал семью, собственность, государство, религию, мораль, цивилизацию (что там еще осталось? культура?) и человечество.

«Минчорро, – говорила Кармен. – Мне хочется все здесь поломать, поджечь дом и убежать в сьерру».

Если бы глупый милорд сделал ее герцогиней и увез на Альбион – подожгла бы замок.

Если бы она могла, она украла бы весь мир, чтобы сразу же разломать его и сжечь!

И сплясать ромалис на ковре из пепла.

Щелкая осколками фаянсовой тарелки не хуже, чем если бы это были кастаньеты из черного дерева или слоновой кости.

Отчего она такая – отрицательная?

Четыре гипотезы.

№ 1: оттого что цыганка. Постулат глупца. Оспаривать – инструмент тупиц. Но зачем-то же Мериме приложил к новелле реферат по этнографии. Ну да, есть такое нацменьшинство. Такая диаспора. Люди как люди. Бедны, невежественны, нечистоплотны, хитры. Однако же никакой разрушительной идеологией не одержимы и угрозы для общества не представляют. Отдельно о цыганках: проявляют необычайное самоотвержение по отношению к своим мужьям. А верны ли им – желающий может выяснить, показав красивой хитане два-три пиастра.

Г-н М. вообще сомневается насчет национальности Кармен: слишком красива для цыганки; этот пункт его почему-то сильно тревожит.

«– Так, значит, вы мавританка или…

Я запнулся, не смея сказать: еврейка».

Самое поразительное – что сомневается и дон Хосе. Его последние слова:

«Бедное дитя. Это калес виноваты в том, что воспитали ее так».

И это как раз гипотеза № 2. Плоская теория среды. Кармен такая, потому что она – дочь мафии. Ученица Гарсиа Кривого. Воспитана в понятиях криминального мира. По ним и живет. Не верь, не бойся, не проси. Мы не созданы сажать капусту. И – умри ты сегодня, а я завтра.