Читаем Химия, изменившая мир полностью

Как обычно в это время года, Эван отправился на фермерский фестиваль «Филд дэй», проходивший на большом ровном участке около реки в нескольких милях от его фермы. Прибыв на место, Эван неспешно прохаживался по рядам поставщиков семян и удобрений, приветствовал знакомых дилеров и соседей-фермеров. За шумными рядами начинались демонстрационные посевы пшеницы, кукурузы и сои. Эван заметил, что около большого участка подрастающей сои собралась толпа. Подойдя поближе, фермер обратил внимание на человека в футболке с надписью: «Монсанто», тот что-то разгорячённо рассказывал собравшимся. Подле него стояла большая канистра хорошо знакомого Эвану гербицида Раундап. Фермер приблизился к толпе, и в этот момент кто-то протянул ему новенькую кепку. Солнце припекало, Эван поблагодарил незнакомца и сразу же надел новый головной убор. «А сейчас мы проведем опрыскивание этой прекрасной сои гербицидом Раундап», — громко заявил представитель компании. Эвану показалось, что он не расслышал или не понял слова оратора, и только сейчас он заметил трактор и опрыскиватель, стоявшие чуть вдали на краю поля. Мотор взревел, и тяжелая техника двинулась по полю. Эван переспросил, правильно ли он понял, что эту сою прямо сейчас хотят обработать Раундапом. И оказалось, что да, тем самым Раундапом, которым он обычно опрыскивал обочину дороги от сорняков, тем самым гербицидом, который сжег осоку на вечно мокнущей балке, гербицидом, который без разбора сжигал все растения. Человек в футболке «Монсанто» несколько раз громко повторил, что для этой сои обработка Раундапом не страшна. Эван не мог поверить таким россказням, он развернулся и пошел прочь, для него было очевидно, что соя, нежная соя, не могла пережить такого варварства.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Публицистика / Документальное / Биографии и Мемуары
Революция 1917-го в России — как серия заговоров
Революция 1917-го в России — как серия заговоров

1917 год стал роковым для Российской империи. Левые радикалы (большевики) на практике реализовали идеи Маркса. «Белогвардейское подполье» попыталось отобрать власть у Временного правительства. Лондон, Париж и Нью-Йорк, используя различные средства из арсенала «тайной дипломатии», смогли принудить Петроград вести войну с Тройственным союзом на выгодных для них условиях. А ведь еще были мусульманский, польский, крестьянский и другие заговоры…Обо всем этом российские власти прекрасно знали, но почему-то бездействовали. А ведь это тоже могло быть заговором…Из-за того, что все заговоры наложились друг на друга, возник синергетический эффект, и Российская империя была обречена.Авторы книги распутали клубок заговоров и рассказали о том, чего не написано в учебниках истории.

Василий Жанович Цветков , Константин Анатольевич Черемных , Лаврентий Константинович Гурджиев , Сергей Геннадьевич Коростелев , Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Публицистика / История / Образование и наука