Хищные птицы

— Вот так сделка! Но корабль-то мой горит, и вся моя добыча вместе с ним!

— Послушай меня, — умолял Хэл. — Отпусти мальчика!

— Ну разве я могу отказать брату-рыцарю? — с хохотом ответил Буззард. — Ты должен получить то, чего просишь. Вот, смотри! Я отпускаю маленького черного ублюдка!

Снова с силой размахнувшись, он бросил Иясу далеко за борт корабля. Рубашка ребенка мелькнула в воздухе, и с негромким плеском он упал в море — темная вода поглотила его.

Хэл услышал пронзительный крик Юдифи Назет. Бросив саблю на палубу, он в три прыжка очутился у поручней и прыгнул вниз головой в море.

Глубоко уйдя под воду, он повернулся и взглянул наверх.

С глубины в двадцать футов вода казалась прозрачной, как горный воздух. Хэл видел и заросшее водорослями и ракушками днище «Чайки», и отражение пламени на его горящей палубе, танцевавшее на ряби мелких волн. А потом между собой и огнями он увидел маленький темный силуэт.

Крошечные руки и ноги барахтались, как рыбы, попавшие в сеть, и серебряные пузыри воздуха вырывались изо рта Иясу, когда его вертело в кильватерной струе фрегата.

Хэл, энергично работая руками и ногами, добрался до мальчика прежде, чем его унесло далеко. Прижимая Иясу к груди, он вырвался на поверхность воды и повыше поднял лицо ребенка.

Иясу слабо барахтался в его руках, кашляя и задыхаясь, а потом издал тихий испуганный крик.

— Дыши, дыши… — пробормотал Хэл, оглядываясь по сторонам.

Должно быть, Большой Дэниел уже вернул своих людей, а потом перерубил абордажные канаты, чтобы увести «Золотую ветвь» от горящего фрегата. Два корабля медленно расходились. Матросы «Чайки» прыгали за борт, когда их догоняло пламя; грот-парус пылал. «Чайка» отходила с горящими парусами и без руля. Она медленно двигалась в ту сторону, где болтался на воде Хэл; он отчаянно греб одной рукой, стараясь оттащить Иясу подальше с пути неуправляемой горящей громадины.

Одну долгую жуткую минуту казалось, что корабль подомнет их, но потом порыв ветра развернул нос «Чайки», и она прошла мимо на расстоянии меньше длины лодки.

Хэл с изумлением увидел, что Буззард по-прежнему стоит один на разбитом полубаке. Его окружал огонь, но он словно не ощущал жара. Его борода уже начала дымиться и чернеть, но Буззард посмотрел на Хэла и захохотал, тут же подавившись дымом. Он резко вздохнул, а потом открыл рот, чтобы что-то крикнуть Хэлу, но в этот момент уже прогоревший насквозь фок-парус «Чайки» сорвался вниз, и огромные лоскуты пылающей парусины упали на Буззарда, накрыв его. Из-под этого огненного савана Хэл услышал последний ужасающий крик, а потом пламя взлетело вверх, и «Чайку», словно гигантский костер, унесло ветром прочь вместе с ее капитаном.

Хэл провожал взглядом погибающий вражеский корабль до тех пор, пока тот не закрыли от его глаз океанские волны. Потом внезапная волна высоко подняла Хэла и ребенка. «Чайка» находилась уже в лиге от них. В этот момент, должно быть, огонь добрался до его порохового погреба — фрегат взорвался с оглушительным грохотом. Хэл почувствовал, как вода ударила его в грудь, когда сила взрыва передалась через нее. Он видел, как высоко в ночное небо взлетают горящие бревна, а потом падают вниз, чтобы погаснуть в темной воде.

Снова опустились темнота и тишина.

Хэл не видел в ночи никаких признаков «Золотой ветви». Ребенок жалобно плакал, а Хэл не знал ни слова на языке джииз и не мог его утешить, так что он просто держал голову мальчика над водой и говорил с ним по-английски:

— Ты хороший, сильный парень. Ты должен быть храбрым, ты ведь родился императором, а я точно знаю, что императоры никогда не плачут…

Но сапоги и мокрая одежда тянули Хэла вниз, и ему приходилось прилагать все силы, чтобы удержаться на воде.

Он продержался всю эту долгую ночь. На рассвете понял, что его силы на исходе. Ребенок дрожал всем телом, продолжая тихо хныкать.

— Уже недолго, Иясу, скоро день придет, — прохрипел Хэл обожженным солью горлом.

Но он знал, что ни одному из них долго не протянуть.

— Гандвана!..

Хэл услышал, как его зовет знакомый с детства голос, но догадался, что у него начался бред, и громко засмеялся.

— Эй, не надо шутить со мной шутки теперь, — сказал он. — Мне уже не до смеха. Оставь меня в покое!

Однако потом из темноты появилась какая-то тень, Хэл услышал приближавшийся плеск весел, и тот же голос снова закричал:

— Гандвана!

— Эболи! — Голос у Хэла сорвался. — Я здесь!

Огромные черные руки протянулись к нему и перенесли его и ребенка через борт баркаса.

Едва очутившись на борту, Хэл огляделся вокруг. «Золотая ветвь» с полностью зажженными огнями стояла на воде в полулиге от него. Юдифь Назет сидела на корме баркаса прямо перед ним. Она забрала ребенка из рук Хэла и закутала его в свой плащ. Обняв Иясу, девушка что-то нежно напевала и успокаивающе говорила ему на джиизе, а матросы уже гребли назад, к кораблю. И прежде чем они добрались до «Золотой ветви», Иясу заснул на руках Юдифи.

— Табернакль? — хрипло спросил у Эболи Хэл. — Он цел?