Хюбрис, или В тени маяка

Подавив в себе сильнейшее желание высадить щенка немедленно, я свернул на пустынную дорогу, которая вела в малонаселенный прибрежный район. Дорога была соответствующего качества, так что пришлось сбросить скорость до пешеходной и уделить максимум внимания тому, чтобы уберечь от ударов подвеску. Еще пару лет без ремонта покрытия – и до маяка можно будет добраться только на вертолете. Пару лет? А ты, Илюша, оказывается, оптимист…

Да, совсем забыл сказать. На самом деле никакого маяка не существует.

12

По причине разбитого асфальта я значительно отставал от намеченного графика. Часам к шести вечера окончательно стало ясно, что засветло до пункта назначения не добраться, а в темноте, да еще с моими диоптриями, сильно возрастал риск угробить «ниссан». Если раньше этой дорогой довольно часто проезжали автомобили с расположенной неподалеку военно-морской базы, то теперь, после закрытия базы, местность выглядела словно зона смертельного заражения из какого-нибудь фильма-катастрофы. На закате солнца, когда птицы затихли в преддверии ночи, чувство затерянности сделалось особенно сильным. В воздухе появился привкус соли, повеяло морской свежестью. Тьма надвигалась с востока, будто знамя анархии.

Я включил радио, чтобы хоть что-нибудь напоминало о существовании внезапно отдалившейся цивилизации, но в эфире не было ни музыки, ни голосов. Я обшарил весь диапазон и, странное дело, не нашел ни одной станции. Динамики издавали только треск атмосферных помех, как в первый день творения.

А может, как в последний.

Я достал мобильный телефон. Сигнал отсутствовал. А что, если действительно всему хана? Прекрасная новость – значит, я уже в раю для мизантропов! Можно себя поздравить. И надеяться, что на другом континенте уцелела единственная женщина. Ну, в таком случае мне все равно надо двигаться в сторону моря… Дерьмо собачье. Слишком похоже на пережеванные истории о конце света. Кроме того, я ни секунды не верил в свою избранность. Во всех этих «Апокалипсисах сегодня» есть один существенный недостаток – пафос, которого я не переношу. А еще претензия на красивую смерть. Нет, такие, как я, коптят закопченное небо и умирают серо. Из серости – в черноту.

Перспектива ночевки в машине мне нисколько не улыбалась. Я предпочел бы хоть и чужую, но все же кровать. Мотелей и гостиниц не обещали ни дорожная карта, ни видимость, ни здравый смысл. Оставалось найти какой-нибудь заброшенный дом, желательно с сохранившимися удобствами. Вот только я ничего такого на пути не припоминал.

Заку к вечеру явно стало лучше – он уже не лежал, а сидел, разглядывая места, которые видел лишь однажды, во время прошлой поездки. На меня окружающий пейзаж нагонял сплин. Хорошо еще, что дорога не шла лесом, а то было бы совсем мрачненько. Невысокие деревья стояли по отдельности, либо небольшими группами, словно туповатые крестьяне, упрямо цеплявшиеся за свой надел. Холмы на севере и востоке приподнимали горизонт, и казалось, что машина ползет по дну гигантской впадины, в которую медленно стекает мгла.

Дорогу, которая уводила в сторону холмов, я упустил бы из виду, если бы не Зак. Он глухо заворчал на какой-то силуэт, едва выделявшийся в сумерках, и лишь тогда, приглядевшись, я понял, что это покосившийся указатель на обочине старой и когда-то асфальтированной однорядки. Прежде я не обращал на него внимания, но сейчас был особый случай. Вдруг повезет хотя бы с местечком для ночлега.

Я остановил машину, вытащил ключ зажигания, взял фонарик и пошел взглянуть на указатель. Подбежал Зак и, задрав лапу, помочился на столб. Неплохая идея. А главное, своевременная. Пока я, зажав фонарик в зубах, в меру своих скромных возможностей тоже участвовал в круговороте веществ в природе, у меня было достаточно времени, чтобы рассмотреть прикрепленный к столбу щит во всех подробностях. Когда-то он был выкрашен в зеленый цвет, но почти вся краска давно превратилась в лохмотья, и обнажился насквозь проржавевший металл. От надписи остались только белесые расплывчатые пятна, изучив которые с дотошностью криминалиста, я сумел идентифицировать только обрывок слова: «ница». Жаль, что не Ницца. И какие же варианты? Больница? Грязелечебница? Станица? Нет, казаками тут и не пахло. Что там еще – гробница? Ага, и в ней – девственница… А, к черту. Лишь бы нашлось пристанище на одну ночь.

Я подозвал Зака и вернулся к машине. Игры в загадки продолжались. Мальчишки на переднем сиденье не было. На всякий случай я заглянул на заднее и в багажный отсек, догадываясь, что никого там не увижу. Обвел лучом фонарика вокруг «патрола». Слепой как сквозь землю провалился.

13

Пописываю я давно; занятие это тяжелое и скучное, по ходу дела развлекаюсь как умею. Совершаю иногда резкие повороты, пытаясь удивить самого себя и увидеть собственную спину. При этом, случается, забываю, что там было до поворота. Приходится возвращаться. Вы, наверное, уже поняли, что несуществующий маяк – это второй скелет, причем не в моем шкафу, а, скорее, в шкафу Давида. Хотя, если разобраться, у меня с ним и этот шкаф – общий.