Хюбрис, или В тени маяка

Но мне на какое-то время стало не до Хендрика. Даже если бы я раньше заметил новую угрозу, это вряд ли что-то изменило бы. И все-таки шестое чувство, местом обитания которого была моя задница, заставило меня обернуться. Я успел только сжаться и замереть в ожидании удара.

Со скоростью олимпийского чемпиона по бегу на средние дистанции на меня налетел огромный чернокожий детина с бритым черепом и рожей профессионального боксера. Он и уложил меня профессионально. Скосил ударом под колено, навалился сверху, обыскал на предмет оружия, достал откуда-то наручники и застегнул один браслет на моем правом запястье, а второй, предварительно согнув меня пополам, – на левой лодыжке. На моей, мать его, вывихнутой лодыжке! Я чуть не заорал, но он уговорил меня не делать этого тычком в зубы. После чего вскочил и побежал к «брабусу».

Находясь в крайне неудобной позе, но по крайней мере в сознании, я наблюдал за дальнейшими событиями. Спустя несколько секунд мимо меня пронесся второй шкаф – на этот раз бледнолицый, однако такой же мускулистый. Почему-то мне запомнились стразы на задних карманах джинсов, обтягивавших мощные ягодицы, и розовая футболка с надписью «Sweetest taboo».

Первый преследователь открыл дверцу «брабуса» и вытащил из машины полуживого Хендрика, но не успел проделать с ним то же, что и со мной, – на него бросился одноглазый ублюдок и вцепился зубами в предплечье. Парень даже не дернулся, как будто не чувствовал боли. Я стал свидетелем на редкость хладнокровной расправы. Свободной рукой здоровяк схватил пса за глотку. Придушив его, он заставил ослабить хватку и разжать челюсти, после чего размозжил ему голову одним ударом об угол кузова. Акустика в ущелье была такая, что хруст черепа донесся и до меня.

Тем временем второй, «розовый», шкаф занялся Хендриком и быстренько привел его в окончательно неходячее состояние. Пока его напарник доставал из «брабуса» аптечку и обрабатывал укус, «розовый» совершил с тростью доктора несколько резких телодвижений, которые свидетельствовали о том, что в умелых руках тяжелая палка может оказаться убойным оружием.

Потом оба громилы, похоже, слегка заскучали. Встали, привалившись к автомобилю, словно отключенные автоматы, и только челюсти двигались, перемалывая жвачку. Я гадал, чего они ждут. Вряд ли того, что мы с Хендриком сами сдохнем от солнечного удара. Не иначе, действовали по приказу и теперь ждали хозяина. Вернее, как выяснилось, хозяйку.

Но сначала она подошла ко мне, и я ощутил прохладу ее ладони на своем затылке. Я повернул голову. Внутри позвоночного столба возникла какая-то электризация. Мой взгляд поднимался от стройных ножек в тяжелых армейских ботинках и узких джинсах до мужской рубашки навыпуск, а затем и до кепи с надписью «Quebec». Вы скажете, что я кое-что пропустил. Ну да, пропустил. Лицо под козырьком кепи было мне знакомо. Оно нисколько не постарело и даже, по-моему, сделалось еще красивее – хотя бы потому, что я был так рад его видеть…

– Илюшка, – сказала Ирка с улыбкой, – тебя и на минуту нельзя оставить, не то что на десять лет. Обязательно влипнешь в дерьмо.

32

Возвращались мы неспешным шагом. Гламурные головорезы конвоировали Хендрика, один из них нес саквояж доктора. Я, на правах бывшего бойфренда, ковылял рядом с Иркой, опираясь на трофейную трость (ну и тяжеленная, доложу я вам, оказалась штука!). Когда улегся мой щенячий восторг по поводу нашей встречи, я задумался, что все это означает. Поскольку я и себе не вполне доверял, расспрашивать Ирку не торопился. Сама расскажет, если захочет. И если это вообще она. Да-да, вот до чего дошло. Как выразился соавтор моего сна: «Остальное здесь не имеет значения – ни лица, ни имена, ни одежда…»

Для начала меня интересовало, как к Хендрику попали ключи от «брабуса». Оказались ли они у него в результате вульгарного ограбления, а может, и убийства, или Давид сам их ему дал. Если верно последнее, значит, эти двое поменялись, что ли?

Ирка поглядывала на меня так, как умеет только она. Под ее взглядом чувствуешь, что тебя понимают без слов, и невольно пускаешь слюни тихой благодарности. А ведь мне пора было научиться лучше владеть собой. Я пытался не ухмыляться или по крайней мере ухмыляться не очень глупо. Кажется, зря старался. Я испытывал колоссальное облегчение, которое невозможно замаскировать. Хотя, если здраво рассудить, еще ничего не кончилось – в противном случае Хендрик не тащился бы впереди в наручниках, а я ехал бы сейчас домой на своем «ниссане».

В конце концов я не выдержал. Придвинулся поближе к своей спутнице и спросил вполголоса:

– Слушай, кто эти двое?

– Мои ассистенты. Чернокожего зовут Смоки, а того, что розовом, – Алекс.

– Иначе говоря, твои телохранители? – уточнил я.

– Не только. Я наняла их для выполнения любой работы, которая не по силам хрупкой женщине. Пока мальчики справляются.

– Ирка, я начинаю тебя бояться. А их тем более.

– Не волнуйся. Они тебя и пальцем не тронут.