Хюбрис, или В тени маяка

Тут я вспомнил, что, когда еще валялся на земле, она сказала им что-то по-английски. Я разобрал только несколько слов: «boys» и «not to cripple». Это утешало. Но не до конца.

– Ты потрясающе выглядишь! Канада пошла тебе на пользу.

– А ведь я тебя неоднократно звала. Кстати, приглашение остается в силе.

– Ну, если мое место не занято кем-нибудь помоложе…

– Илья, у меня были мужчины, – сказала она. – Всякий раз ненадолго. Наступал момент, когда мне начинало чего-то не хватать.

– Чего?

– Не чего, а кого. Тебя, раздолбая.

– А у меня не было женщин после тебя. – Я был страшно доволен, что могу ей это сказать, не солгав, хотя в этом не было моей заслуги – никто не спешил занять очередь, чтобы запрыгнуть в мою постель.

Потом я решил, что подвернулся удобный случай прощупать ситуацию:

– Надеюсь, эти двое – не из числа твоих бывших мужчин?

– Они гомосексуалисты. Я их интересую только как работодатель.

– И после этого ты все еще утверждаешь, что мне ничего не угрожает?

– Илюша, считай, что я предоставила тебе иммунитет.

Я подвел промежуточный итог. Что мы имеем на данный момент: подругу дней моих суровых, которая зачем-то явилась из Канады; двух здоровенных гомосеков, готовых выполнить «любую работу»; Хендрика, пытавшегося от них сбежать и плененного с неизвестной целью. И по-прежнему никаких внятных сведений о местонахождении моего исчезнувшего «соавтора».

Ирка будто прочла мои мысли. Ее лицо сделалось очень серьезным:

– Илья, где Бирнбаум?

– Не имею понятия. Он вызвал меня сюда электронным письмом. Якобы для того, чтобы поработать над новой книгой. Потом с ним стало невозможно связаться. Я приехал вчера утром. Здесь никого не было… кроме покойника на втором этаже, который потом пропал. А после полудня появился этот. – Я указал подбородком на Хендрика.

– Значит, придется спросить у этого, – сказала Ирка с таким выражением, что я снова засомневался, та ли это женщина, которую я знал прежде. – Кажется, ты говорил по телефону, что завел собаку?

– Да, хотя «завел» – не совсем подходящее слово. Его зовут Зак. Или звали… Он тоже вчера пропал.

Но вспомнил я при этом почему-то не Зака, а слова, которые произнес Хендрик, когда пришел в себя и увидел труп одноглазого пса с разбитой головой. Он пожевал губами, безошибочно нашел взглядом убийцу и сказал: «Все равно Хергест вернется, только ты его не узнаешь, пока не наступит твой черед».

33

Мы подошли к дому. Я успел попрощаться с ним навеки, но вернулся меньше чем через пару часов. Кто бы мог подумать, что однажды мы снова встретимся с Иркой в этом месте при таких странных обстоятельствах. Тем утром я окончательно избавился от иллюзии, что можно реанимировать прошлое, если сильно захотеть. Нет, в лучшем случае это будет жалкая клоунада, а в худшем все ваше прошлое окажется ложью. Так что храните его в своих воспоминаниях и не пытайтесь воскресить.

«Мальчики» пристегнули Хендрика наручниками к одному из столбов, подпиравших навес веранды. Алекс открыл докторский саквояж и вытряхнул содержимое на землю. Там было много чего интересного, в частности старинный пистолет с колесцовым замком, еще одна бутылка черного рома бакарди, деревянная кукла, изображавшая человечка с большим носом, и – господи, помилуй! – ланцет. Смоки отправился за дом; минуту спустя я услышал, что заработал генератор.

Вслед за Иркой я зашел в «кают-компанию». На диване лежала большая дорожная сумка, а на полу стоял портативный переносной холодильник – и то, и другое, очевидно, было доставлено сюда «мальчиками». Ирка извлекла из холодильника две банки пива, протянула одну мне. Мы чокнулись. Она уселась в кресло и жестом предложила мне сделать то же самое. Наверное, пиво было неплохим, но я что-то никак не мог расслабиться и вкуса не оценил.

– Ирочка, пойми правильно, я очень рад тебя видеть, но что происходит?

Она помолчала, достала из нагрудного кармана пачку сигарет и прикурила от зажигалки. Это было что-то новенькое. «Десять лет, – сказал я себе. – Слишком долго, чертов ленивец».

– Как твоя нога, Илья?

– Терпимо.

– До лодочной пристани дойти сможешь?

– Сюда же добрался.

– Тогда давай прогуляемся, хочу тебе кое-что показать. Не возражаешь?

Я развел руками:

– А разве у меня есть выбор?

– Во всем, что связано со мной, у тебя по-прежнему есть выбор. – Это прозвучало обнадеживающе. Но и надежда могла быть изощренной ловушкой.

Мы вышли из дома. Хендрик как раз выплевывал на доски веранды кровь и пару выбитых зубов. Стоя перед ним, Смоки массировал свой кулак. Стал предельно ясен смысл некоторых приготовлений. Алекс вынес из кладовой удлинитель и утюг.

Ирка поморщилась:

– Мальчики иногда опережают события. Это от излишнего рвения. Пойдем. – Она потащила меня прочь от дома по тропе, ведущей к мысу.

Спустя десяток шагов я нашел в себе смелость прошипеть:

– Черт, тебе не кажется, что это уже слишком?

– Не гунди, Илья. Ты, наверное, хочешь получить ответы на свои вопросы, да поскорее? Хочешь-хочешь, тебя аж распирает. Вот и я хочу.

– Но не так же, черт подери!

– А как? Как, хренов гуманист? Может, подскажешь?