Хижина дяди Тома

— А мне-то что, знает он или не знает? Негру как велено, так он и должен делать, не то…

— …Не то этот негр не сможет работать и ты проиграешь пари.

— Да он живо пойдет на попятный! Что я, негров не знаю? Сегодня же утром будет скулить, как собака.

— Не будет, Саймон. Таких людей ты еще не встречал. Том умрет медленной смертью, а не повинится.

— Посмотрим. Где он? — спросил Легри, выходя из гостиной.

— В чулане при мастерской, — ответила Касси.

Легри хоть и хорохорился в присутствии Касси, но ее благоразумные советы, а также кошмар, не дававший ему покоя ночью, возымели на него свое действие. Он решил повидаться с Томом без свидетелей и отложить расправу на более подходящее время — в том случае, если этот непокорный негр будет стоять на своем.

Торжественная провозвестница дня — утренняя звезда заглянула в маленькое оконце чулана, и Тому показалось, будто величественные слова льются к нему с высоты в ее серебристых лучах: «Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя». Неясные намеки, зловещие пророчества Касси не устрашили его, он и сквозь них услышал божественный призыв. Может быть, этот день, зарождающийся в небе, принесет ему смерть? Сердце его билось учащенно, предчувствуя радость встречи со всем тем, о чем он столько думал, что так часто рисовал себе в мыслях — величественный белоснежный престол господень, озаренный неугасимой радугой, светлые одежды ангелов, хор их голосов, льющихся, подобно полноводной реке; венцы, пальмовые ветви, арфы… Неужели все это предстанет перед ним еще до того, как зайдет солнце?.. И Том спокойно, без дрожи прислушался к шагам своего мучителя.

— Ну, друг мой любезный, как поживаешь? — начал Легри и ударил его ногой. — Хороший урок получил? Небось не понравилось! Ты будто присмирел со вчерашнего дня! Проповеди бедным грешникам больше читать не будешь?

Том молчал.

— Встань, скотина! — крикнул Легри, снова пиная его ногой.

Трудно было избитому, ослабевшему Тому выполнить это приказание, и, глядя на его тщетные попытки подняться, Легри громко захохотал:

— Что это ты такой скучный? Уж не простудился ли вчера?

Том наконец встал и замер в неподвижности, глядя на хозяина.

— Вот дьявол! Да ты еще держишься на ногах? — Легри смерил его взглядом. — Значит, мало тебе всыпали! Ну, Том, становись на колени и проси у меня прощения за вчерашнее.

Том не шелохнулся.

— На колени, собака! — крикнул Легри, стегнув его плетью.

— Хозяин, — сказал Том, — мне не в чем каяться. Я поступил по совести. И в следующий раз поступлю точно так же, что хотите со мной делайте.

— Ты еще не знаешь, что я могу с тобой сделать, любезнейший. Вчерашнее — пустячки. Это даже в счет не идет. Ну, а что ты, например, скажешь, если тебя привяжут к дереву и будут поджаривать на медленном огне? Приятно, правда?

— Хозяин, — ответил Том, — я знаю, что вы все можете сделать, все, самое страшное, но… — Он поднял голову, воздел руки. — Но когда вы убьете плоть мою, тут ваша власть кончится. А дальше… дальше наступит Вечность!

Вечность! Это слово зажгло свет в душе черного раба, и оно же, точно укус скорпиона, пронзило душу грешника. Легри заскрежетал зубами, но ярость лишила его дара речи, а Том продолжал голосом твердым и ясным, как человек, сбросивший с себя тяжкие оковы:

— Хозяин, вы купили меня, и я буду вам верным, работящим слугой. Мои силы, мое время — это все ваше. Но над душой моей никто из смертных не властен. Жить ли мне или умереть — на то воля господня. Смерти я не боюсь, хозяин. Пусть приходит. Вы можете запороть меня, заморить голодом, сжечь заживо. Ну что ж, я давно жду своего смертного часа.

— Прежде чем помирать, ты покоришься мне, — вне себя от злобы крикнул Легри.

— Нет! Вам этого не добиться. Я без помощи не останусь.

— Ишь ты! Кто же тебе поможет?

— Всемогущий господь, — ответил ему Том.

— Собака! — крикнул Легри, одним ударом сбив его с ног.

Чья-то холодная мягкая ладонь легла на руку Легри. Он оглянулся. Это была Касси. Но ее прикосновение напомнило ему кошмар, мучивший его ночью, и прежние страхи снова овладели им.

— Не строй из себя дурака, — сказала она по-французски. — Что я тебе советовала? Оставь его. Поручи мне уход за ним, и он снова сможет работать.

Говорят, что у крокодила и носорога, одетых в броню, непроницаемую даже для пули, есть на теле уязвимое место. К ним же можно приравнять и не знающих жалости, способных на любую подлость нечестивцев. А их уязвимость — в суеверности.

Легри подумал и решил оставить Тома в покое — на время.

— Ладно, делай как знаешь, — буркнул он. Потом взглянул на Тома. — А ты запомни: сейчас мне некогда с тобой возиться — рабочие руки нужны, но я ничего не забываю. Когда-нибудь мы с тобой сквитаемся. Я на твоей черной шкуре все вымещу! Так и знай!

Он повернулся и вышел из чулана.

— Подожди, — зловеще бросила ему вслед Касси, — придет и твой час!.. Ну, как ты, бедняга?

— Ангел господень усмирил льва до поры до времени, — ответил Том.