Хижина дяди Тома

— Папа, купи его! Не все ли равно, сколько он стоит! — тихонько шепнула Ева, взобравшись на ящик и обняв отца за шею. — Ведь я знаю, у тебя много денег, а мне он очень нравится.

— Зачем тебе этот негр, дочка? Что ты с ним будешь делать — играть, как с погремушкой, или скакать на нем, как на деревянной лошадке?

— Я хочу, чтобы ему хорошо жилось.

— Нечего сказать — своеобразный довод!

Но тут Гейли выудил из бумажника рекомендацию, подписанную мистером Шелби. Джентльмен взял ее кончиком своих длинных пальцев и небрежно пробежал.

— Почерк образованного человека, и написано без грамматических ошибок. Однако набожность этого негра меня смущает, — сказал он, снова бросив насмешливый взгляд на Гейли. — Набожные люди — я говорю о белых — привели нашу страну почти на край гибели. Благочестие сейчас в таком ходу среди кандидатов на предстоящих выборах и среди столпов церкви и государства, что просто не знаешь, кому верить, на кого полагаться! Кроме того, я несколько дней не видал газет и поэтому неосведомлен, котируется ли сейчас религия на бирже. Ну, во сколько вы цените религиозность своего товара?

— Вам только бы шутить! — с усмешкой повторил Гейли. — Но в ваших словах есть доля истины. Я тоже считаю, что набожность набожности рознь. Иной раз с религиозными людьми просто горе. Всякие попадаются — некоторые только и знают, что канючить на молитвенных собраниях да распевать гимны во все горло. Такие, что белые, что черные, никуда не годятся. Но по-настоящему религиозные есть и среди негров. Набожный, честный негр ни за какие коврижки не пойдет против собственной совести, а про Тома в письме так и сказано.

— Если б вы гарантировали мне, что я приобрету именно такую набожность и что ее заприходуют в небесах на мой счет, тогда я был бы не прочь и переплатить немножко, — с самым серьезным видом сказал молодой человек, раскрывая свой бумажник. — Ну, так как же?

— Нет, этого я не могу вам обещать, — ответил работорговец. — И вообще, по моему разумению, в тех местах каждого из нас положат на особую полочку, ту самую, которая нам уготована.

— Что же тогда получится? Человек переплатит за набожность и не сможет спустить такой товар в тех местах, где ему это больше всего понадобится! Невыгодная сделка! Впрочем, ладно, приятель, — и молодой джентльмен протянул работорговцу пачку денег, — получите и пересчитайте.

— Слушаюсь! — Гейли просиял от восторга, вынул из кармана чернильницу, и через минуту купчая крепость на Тома была готова.

— Интересно! Если бы на меня составили опись, — пробормотал молодой джентльмен, проглядывая документ, — за какую цену я бы пошел? Форма черепа — столько-то, высокий лоб — столько-то, руки, ноги — столько-то, образованность, хорошее воспитание, таланты, честность, набожность — столько-то. Впрочем, по последней статье за меня много не спросишь. Пойдем, Ева! — Он взял дочь за руку, подошел с ней к Тому, тронул его за подбородок и сказал добродушно: — Ну, посмотри, нравится тебе твой новый хозяин?

Том посмотрел. Какое иное чувство, кроме удовольствия, можно было испытать, глядя на это веселое, красивое молодое лицо? На глаза Тома навернулись слезы, и он проговорил с чувством:

— Да благословит вас бог, хозяин!

— Будем надеяться, что благословит. По твоей ли, по моей ли просьбе — это роли не играет. Как тебя зовут? Том? А ты можешь быть за кучера, Том?

— Я смолоду при лошадях. У мистера Шелби была большая конюшня.

— Ну так вот, сделаем тебя кучером, но при одном условии: напиваться не чаще одного раза в неделю, за исключением особо торжественных случаев.

Том ответил ему удивленным и обиженным взглядом.

— Я непьющий, хозяин, — сказал он.

— Слыхали мы эти сказки, Том! А впрочем, посмотрим. Если ты говоришь правду, выгода будет обоюдная. Не обижайся, дружок, — ласково добавил он, глядя на омрачившееся лицо Тома. — Я не сомневаюсь, что ты будешь стараться.

— Да, хозяин, — сказал Том.

— И тебе будет хорошо у нас, — добавила от себя Ева. — Папа всегда над всеми подшучивает. Но на самом деле он добрый.

— Папа весьма тебе обязан за такую рекомендацию, — со смехом сказал Сен-Клер и, повернувшись на каблуках, отошел от Тома.

Глава XV. О новом хозяине Тома и о многом другом

Скажем несколько слов о людях, с которыми наш скромный герой столкнулся теперь на своем жизненном пути.

Огюстен Сен-Клер был сыном богатого луизианского плантатора. Его отец и дядя, очень похожие друг на друга и темпераментом и складом характера, покинули свою родину, Канаду, и поселились один на прекрасной ферме в Вермонте, другой на большой плантации в Луизиане. Мать Огюстена, семья которой эмигрировала в Луизиану еще в те времена, когда этот штат только заселялся, была француженка — гугенотка. Она родила мужу двоих сыновей. Огюстена, унаследовавшего от матери слабое здоровье, еще мальчиком послали, по настоянию врачей, в Вермонт, к дяде, в надежде, что тамошний климат пойдет ему на пользу.