Хлеб великанов. Неоконченный портрет. Вдали весной

После этого они совсем подружились. Силия считала Жанну очень интересной подругой. Жанна наряжала куколок, которых дарили Силии, и начинались диалоги. По очереди Жанна была femme de chambre[139] (жутко наглой), маман, папа (который был очень военный и все время крутил свой ус) и тремя озорными детьми. Однажды она изобразила мосье кюре[140], выслушала по очереди их исповеди и определила всем страшное наказание. Это просто очаровало Силию, которая потом много раз просила показать еще.

— Non, non, mees, c'est tres mal se que j'ai fait-la[141].

— Pourquoi?[142]

Жанна объяснила.

— Я надсмеялась над мосье кюре. А это грех, понятно!

— Ну, пожалуйста, Жанна, покажи еще раз, это было так смешно.

И добросердечная Жанна, рискуя бессмертием своей души, сыграла еще раз, даже еще смешнее.

Силия уже знала все про семью Жанны. Про Берту, которая была tres serieuse[143], про Луи, который был si gentil[144], и про Эдуарда, который был spintuel[145], и про маленькую Лиз, которая только что впервые причастилась, и про кота, который был таким умным, что мог улечься спать в кафе посреди посуды и не разбить ничего.

Силия, в свою очередь, рассказывала Жанне о Золотке и о Раунси и Сьюзен, и о саде, и обо всем том, что они будут делать, когда Жанна приедет в Англию. Жанна никогда не видела моря. Сама мысль, что придется плыть на пароходе из Франции в Англию, ее очень пугала.

— Je me figure, — говорила Жанна, — que j'aurai horriblement peur. N'en parlons pas! Parlez-moi de votre petit oiseau[146].

4

Однажды, когда Силия прогуливалась с отцом, их окликнули из-за столика около гостиницы.

— Джон! Вот те раз, да это же старина Джон!

— Бернард!

Крупный мужчина с веселым лицом выскочил из-за стола и горячо стал жать руку отцу.

Это оказался мистер Грант, один из старинных друзей отца. Они не виделись много лет, и ни один из них понятия не имел, что другой находится в По. Гранты остановились в другой гостинице, но теперь обе семьи собирались вместе после dejeuner[147] и пили кофе.

Миссис Грант, на взгляд Силии, была самой красивой женщиной, какую она когда-либо видела. У нее были пепельные с серебристым отливом волосы, уложенные в изысканную прическу, чудесные синие глаза, тонкие черты лица и очень чистый, звонкий голос. Силия немедленно придумала себе новый персонаж — королеву Маризу. Королева Мариза очень напоминала миссис Грант и была любима своими подданными. Трижды на ее жизнь совершались покушения, но ее спасал юноша по имени Колин, которого она сразу же произвела в рыцари. Коронационная ее мантия была из бархата изумрудно-зеленого цвета, а корона на ней была серебряная с бриллиантами.

Мистера Гранта королем не сделали. Силия решила, что он славный, но очень уж толстая и очень красная у него физиономия — вовсе не такая симпатичная, как у отца, носившего каштановую бородку, которую он задирал вверх, когда смеялся. Ее отец, считала Силия, как раз такой, каким и должен быть отец, — веселый шутник, только от его шуток ты не чувствуешь себя глупой, как иногда от шуток мистера Гранта.

С Грантами был их сын, Джим, школьник, приятный на вид и веснушчатый. Он всегда был в хорошем настроении и улыбался; глаза у него были голубые и совсем круглые, отчего казалось, что он всегда чем-то удивлен. Свою мать он обожал.

Он и Сирил разглядывали друг друга, как два знакомых пса. Джим относился к Сирилу с уважением, поскольку тот был на два года старше и ходил в частную школу. Ни тот, ни другой не обращали никакого внимания на Силию, потому что Силия была всего-навсего ребенком.

Примерно недели через три Гранты отправились домой, в Англию Силия слышала, как мистер Грант сказал ее матери:

— Я потрясен тем, как выглядит Джон, но он говорит мне, что с тех пор, как приехал сюда, чувствует себя куда лучше.

Силия сказала потом матери:

— Мамочка, а папа болен?

Мама как-то странно посмотрела на нее и ответила:

— Нет, конечно нет. Он сейчас совсем здоров. Это просто от сырости и дождей в Англии.

Силия обрадовалась тому, что отец не болен. Какой же он больной — никогда не лежит в постели, никогда не чихает и не страдает разлитием желчи. Иногда он кашляет, но это оттого, что много курит. Силия знала это, потому что отец ей так говорил.

«Но почему, — подумала она, — мама посмотрела так… странно…»

5

Настал май, и они уехали из По — сначала в Аржелес, у подножия Пиренеев[148], а потом в Котрэ[149], высоко в горах.

В Аржелесе Силия влюбилась. Предметом ее обожания был мальчик-лифтер по имени Огюст. Не Анри, маленький светловолосый мальчишка-лифтер, который иногда разыгрывал ее, Бари Беатрис (они тоже приехали в Аржелес), а Огюст. Огюсту было восемнадцать, он был высокий, смуглый, с изжелта-бледным лицом и очень мрачным видом.