Хлеба и зрелищ

– Кабинет его напоминает комнату во дворце, продолжал он более мягким тоном. – На письменном столе стоит мраморный бюст Наполеона, а на противоположной стене висит портрет великого корсиканца.

«Этот портрет изображает Наполеона во весь рост. Руку он заложил за борт сюртука, на котором сверкает какой-то орден… Он опустил глаза, вот так… – М-р Придделль встал и принял наполеоновскую позу. – Опустил глаза, задумался, погрузился в размышления. На другой стене висит портрет самого Альфреда Бэчрэча, лежащий кисти Сэрджента. Альфред сидит, положив ногу на ногу, в кресле… непринужденная поза…. и просматривает какие-то бумаги.

«Глядя на эти два портрета удивительно ясно рисуешь себе методы… я бы сказал-гений двух эпох… Вы понимаете, что я имею в виду… На одном портрете изображен отважный полководец, на другом энергичный коммерсант. Входя в кабинет Альфреда, я всегда сравниваю этих двух великих людей. Альфреду это нравится, он слушает меня и смеется.

– Когда встречаете Альфреда Бэчрэчера, вам трудно поверить, что этот человек был некогда скромным вагоновожатым.

– Как он ухитрился усовершенствовать леденцы? – спросил Мередит Купер.

– О, это чрезвычайно интересная история… Мне посчастливилось услышать ее от самого Альфреда, – похвастался Придделль. – История длинная, но я могу передать самую суть.

– Прежде всего запомните, что Альфред Бэчрэч всегда держится настороже. Он не зевает, ничто не может от него ускользнуть… В бытность свою вагоновожатым, он всегда подмечал все, что происходило на улице. А вагон его целый день курсировал по улицам.

– Между прочим, он обратил внимание на то, что у всех детей лица грязные, липкие… Это явление и теперь наблюдается, а раньше дети были еще грязнее. Казалось, их обмазали клеем. «Молодой Бэчрэч, стоя на передней площадке вагона, стал размышлять, почему платья и мордочки детей всегда замазаны чем-то липким и как нужно с этим бороться.

– Тщательное наблюдение выяснило, что почти девяносто процентов детей держат в руках леденцы, леденец тает, а ребенок вытирает руки о платье и лицо.

– Вопрос был разрешен, теперь оставалось только найти лекарство. Он стал производить эксперименты. Чуть с ума не сошел. Все было испробовано… Завертывали леденцы в свинцовую бумагу, делали пакетики из картона, но ничто не помогало. Вы сами знаете, что это не достигает цели.

– Наконец Бэчрэч разрешил проблему ночью, во сне. Ему снилось, будто он видит процессию мальчиков и девочек, которые сосут леденцы, прикрепленные к маленьким палочкам… Он видел, как процессия прошла мимо него. Каждый ребенок держал в руке палочку и грыз леденец.

«Проснувшись, он вскочил с постели и тотчас же набросал план… конечно, в самых общих чертах. – Так появилось на свет великое изобретение».

– Ему приснилось, будто они сосут леденцы, насаженные на палочки? – переспросил Майкл Уэбб. – Это очень интересно.

– Да, не правда ли? – отозвался м-р Придделль. – И этот сон его обогатил… Первые свои леденцы он продал сам, стоял с корзинкой на улице… Идея привилась… Да, сэр, привилась буквально по всей стране. В настоящее время в Америке работают восемь фабрик, есть такие фабрики и в других странах. Существует множество всевозможных сортов леденцов. Специальные леденцы, которые тают медленно, для Мексики и других жарких стран… леденцы от кашля… леденец – погремушка… должно быть, вы видели рекламу? «Каждый ребенок может съесть свою погремушку».

«Однажды я зашел к Альфреду в контору, и он познакомил меня со статистическими данными. Трудно поверить, какое огромное количество леденцов выпускается на рынок. Я шутливо показал на карту Соединенных Штатов, висевшую на стене, и заметил: «Леденцовые Штаты Америки». Признаюсь, мне самому эта острота понравилась… так сказать, экспромт. А Альфред быстро повернулся и воскликнул: «Вздор! Это пустяк… Вот мои владения». И он указал на карту земного шара. Наполеоновский жест… Безграничное честолюбие…

– Я бы хотел встретиться с м-ром Бэчрэчем, – сказал Сэмуэль Харлей. – Должно быть, это замечательный человек.

– Я вам дам письмо к нему, – предложил м-р Придделль и благосклонно посмотрел на м-ра Харлея.

– Если вы к нему пойдете, – начал Рэндольф Кипп, который все время молча сидел на траве и прислушивался к разговору, – я вам советую захватить с собой лупу, а то вы рискуете его не заметить.

– Что вы хотите этим сказать! – воскликнул м-р Придделль и густо покраснел.

М-р Придделль, было время, когда я служил у него и, следовательно, имел возможность разглядеть оборотную сторону медали, – пояснил Кипп. – Хотя он и ваш друг, но, пожалуйста, не обижайтесь, если я скажу, что считаю его самым презренным, скаредным и ничтожным человеком на свете.

Все, что было в м-ре Придделле от Рузвельта, всплыло на поверхность.

– Черт возьми! – крикнул он. – Это уже слишком…вы…вы…

Все задвигались. Начали перешептываться. Назревала ссора.