Хлопоты ходжи Насреддина

На базарной площади стоял привычный гомон. Торговцы зазывали покупателей, всячески нахваливая свой товар. Покупатели сомневались, щупали, принюхивались, торговались с пеной у рта. Некоторые качали головами и отходили, спеша к другому прилавку, иные же, вполне довольные сходной ценой, покупали нужные им вещи. Чуть дальше, у чайханы Саламата, заезжие канатоходцы давали представление. Воздух рвали удары бубнов, ухали барабаны, отдаваясь гулким эхо в замирающих от происходящего сердцах зрителей, надрывно гудели карнаи, забивая медным звучанием слух. По канату, держа в руках длинный шест, шел мужчина. На его плечах стоял мальчик лет девяти-десяти, задорно хлопавший в ладоши. У самых распорок, удерживающих канат, танцевала девушка со скрытым плотной вуалью лицом. Девушка держала в руках тюбетейку, в которой позвякивало несколько монет.

— Здорово! — засмотрелся на канатоходцев Саид. — Почему они не боятся ходить по столь тонкой и непрочной опоре? И как им удается на ней удержаться?

— Это их работа, Саид. Если они будут бояться, то помрут с голоду. К тому же они много занимаются, — ответил ходжа. — Думаю, не меньше вора, желающего стать искусным мастером своего дела.

— Долго вы еще будете напоминать мне о моем прошлом? — мгновенно надулся Саид.

— Пока ты не излечишься окончательно от этой мерзкой болезни. Но на этот раз я вовсе не собирался тебя обидеть, а всего лишь на понятный тебе манер объяснил их тяжкий труд.

— Я понял вас, — сухо отозвался Саид.

В этот момент к ним приблизилась девушка с тюбетейкой, и ходжа, порывшись в кармане штанов, бросил в нее медную монетку. Девушка одарила его взглядом, полным благодарности, и задержала взгляд на лице Саида. Тот почему-то побледнел, глаза его расширились. Девушка продолжала танцевать возле него, не отрывая глаз от Саида. Тот сглотнул, полез в карман и, достав серебряную монетку, опустил ее в тюбетейку девушки. Та поклонилась, крутнулась на месте, шелковые ткани ее одежд взметнулись, и она унеслась прочь. Саид, однако, продолжал следить за ней — канатоходцы его больше не интересовали. Ходжа, пристально наблюдавший за Саидом, только улыбнулся. Ему-то было ясно, что произошло с молодым человеком: огромные и бездонные зеленые глаза пленили Саида, кольнув сладостной болью сердце.

— Пойдем, — потянул его за рукав ходжа.

— Давайте еще немного посмотрим, а?

— Сначала дела, Саид. К тому же, я уверен, они пробудут у нас несколько дней. Пойдем, пойдем.

— О-хо-хо, — сдался Саид и поплелся за ходжой, все время оборачиваясь через плечо. Взгляд его то и дело ловил в толпе мелькавший меж плотно скучившихся зевак тонкий стан кружившей в танце прекрасной незнакомки.

— Погоди-ка. — Насреддин остановил вдруг Саида.

— Что такое? — опомнился тот, приходя в себя.

— Смотри, — указал ходжа пальцем в сторону лавки шашлычника, которому не так давно он давал совет, как избавить себя от дармоедов.

Дела шашлычника, как понял ходжа, пошли в гору. Шашлык его бойко раскупали, а вполне счастливый торговец не успевал нанизывать на шампуры мясо и фарш и делать нарезки из зелени.

— Вам сколько уважаемый? — спрашивал он одного.

— Палочку. Нет, давай две! У тебя, Махсуд, очень вкусный и нежный шашлык. И недорогой.

— Спасибо, уважаемый! Вот ваши две палочки. Кушайте на здоровье! — Махсуд с поклоном передавал покупателю глиняную тарелку с шашлыком и оборачивался к следующему покупателю.

— А вам? Что вы желаете?

— Мне три палочки!

— Конечно, о чем разговор…

— А мне одну, самую маленькую, — просил худой изможденный старик. — Не дашь ли ты мне в долг? Я обязательно отдам, совсем скоро! Но больно уж хочется шашлыка.

— Конечно, о чем разговор, — улыбался старику Махсуд. — Занесете как сможете.

— Спасибо тебе, добрый человек, — прослезился старик, принимая свою тарелку дрожащими от волнения руками. — Но это очень большие куски мяса! Нет ли у тебя поменьше?

— Глупости! Ешьте на здоровье, отец. Кому еще шашлык?..

— Хороший человек, этот Махсуд, не жадный, — сказал Саид.

— Это да. Но ты смотри, сейчас начнется самое интересное, — кивнул ходжа на двух стражников, решивших полакомится шашлыком на дармовщинку.

— Эй ты! — грубо бросил Махсуду высокий, прислоняя копье к стене лавки и поправляя островерхий шлем.

— Слушаю вас, почтеннейшие стражи, — поклонился им Махсуд.

— Дай нам по четыре палки твоего шашлыка! — покрутил пальцем стражник облизываясь.

— Конечно.

— Да луку побольше насыпь. И с уксусом не жадничай!

— Все будет сделано, уважаемые. Проходите, присаживайтесь.

Стражники с важным видом проследовали к узкому топчану и забрались на него, не снимая обуви. Саид только головой покачал.

— Эти точно ничего не заплатят.

— Да ты лучше смотри.

— Я-то смотрю. Ух, дать бы им чем-нибудь по медным лбам, — сжал кулаки Саид.

Между тем Махсуд, оглядевшись по сторонам, быстро снял с мангала весь шашлык, что у него был разложен над углями и убрал его под прилавок, а вместо него разложил другой, принявшись с умным видом поворачивать его.

— Что он делает? — недоумевал Саид.

— Терпение, мой друг. Сейчас все сам увидишь.