Хоббит, или Туда и обратно

- Н-да, донести новости до Озерного города было бы правильно, если он делал это прежде, - сказал Бильбо, - но полагаю люди, оставшиеся там, будут иметь большие проблемы и языком дроздов.

- Да что же случилось? Закричали гномы. – Рассказывай скорее.

Бильбо рассказал все как помнил, сознавшись в том, что дракон очень много понял из его загадок, сделав выводы о лагере и пони. «Я уверен, он знает, что мы прибыли из Озерного городаи получили оттуда помощь; и я сильно подозреваю, что его следующий ход будет сделан в том направлении. Я полагаю правильно, что я не сказал о наезднике на бочонке; ибо даже слепой кролик из этих мест подумает об Озерном народе.

- Так, так! Этому нельзя помочь и крайне трудно не оступиться в разговоре с драконом, о чем я всегда слышал, - сказал Балин, стремясь его успокоить. – Я думаю, ты вел себя очень хорошо, и если ты спросишь меня – ты узнал одну очень важную вещь, вернулся живым и это более из того, что могли сказать некоторые, кто говорили с подобным Смогу. Это может быть очень полезно и ценно, узнать о незакрытой точке на доспехе старого червяка.

Это переменило тему, и они начали обсуждать истории убийств драконов, сомнительные и мифические и различные виды ударов, джебов и подрезаний, а также различные навыки, устройства и уловки, с помощью которых все это производилось. Основный вывод был в том, что не так легко застать дракона спящим, как это звучит и попытка проткнуть и поразить спящего приведет к несчастью куда быстрее, что смелая лобовая атака. Все время, что они разговаривали, дрозд слушал, и когда наконец начали пробиваться первые звезды, он тихонько расправил крылья и улетел. И все время, что они говорили и тени удлинялись, Бильбо становился все несчастнее, а нехорошее предчувствие росло.

Наконец он прервал их.

- Я уверен, мы здесь вовсе не в безопасности, - сказал он, - и я не вижу смысла сидеть тут. Дракон иссушил все зелень, а скоро придет ночь и похолодает. Но я чувствую костями, что это место будет атаковано снова. Смог теперь знает, как я проник в зал и вы можете поверить, что он знает где другой конец тоннеля. Он размечет Гору по камешкам, если будет надо, дабы закрыть этот ход и мы будем раздавлены, что вероятно его устроит.

- Ты что-то очень мрачен, мистер Беггинс! – сказал Форин. – Почему Смог не блокировал нижний конец, если он стремился не допустить нас? Он не сделал этого или бы мы услышали его.

- Не знаю, не знаю – возможно потому что первый раз он хотел попытаться заманить меня снова, я полагаю, а сейчас возможно он отлеживается после ночной охоты или не хочет портить свое ложе – но я хочу, чтобы вы не возражали. Смог может прилететь в любую минуту и наша единственная надежда забраться в тоннель и закрыть дверь.

По видимому он так настаивал, что они наконец сделали как он сказал, хотя промедлив с закрытием двери – это выглядело отчаянной затеей и никто не знал, могут ли они открыть ее снова изнутри и мысль быть затворенными в месте, из которого только один ход в драконье логово им крепко не нравилась. Также все выглядело спокойным, что снаружи, что внутри. Поэтому они еще долго сидели у полуотворенной двери и разговаривали.

Разговор зашел о злых словах дракона касательно гномов. Бильбо хотелось бы никогда их не слышать или, по крайней мере, быть уверенным, что гномы были абсолютно честны, когда заявляли, что ничего не думали о том, что произойдет, когда сокровище будет обретено.

- Мы знали, что это будет рискованное предприятие, - сказал Форин, - и мы знаем это и сейчас; и когда мы победим, у нас будет время все это обдумать. Что касается твоей доли, мистер Беггинс, я уверен, что ты будешь более чем признателен и сможешь выбрать свою четырнадцатую часть, сразу, как мы что-либо поделим. Мне жаль, что ты так обеспокоен относительно транспорта и я понимаю, что трудности велики – земли не становятся менее дикими со временем, скорее наоборот – но мы сделаем для тебя все, что в наших силах и возьмем нашу часть, когда придет время. Верь мне или не верь, это как тебе нравиться!

От этого, разговор пошел о несметных запасах и о вещах, которых Форин и Балин вспоминали. Они думали, могли ли лежать до сих пор неповрежденными в зале внизу: копья, которые были сделаны для великой армии Короля Бладортина (который давно почил), каждое из которых имело наконечник тройной ковки и древки, обделанные золотом, но они ни разу не пытались это оценить; щиты, сделанные для давно умерших воинов; большой золотой кубок Фрора с двумя ручками, украшенный птицами и цветами, чьи глаза и лепестки были из драгоценностей; ожерелье Гилион, Властелина Долины, сделанное из пяти сотен изумрудов, зеленый как трава, которое он отдал за вооружение старшего сына на кольчугу, из сделанных гномами колец, которая никогда не делалась раньше, и выкованная из чистого серебра для мощи и тройной стали для крепости. Но чудеснее всего был огромных белый драгоценный камень, которые гномы отыскали под основанием горы, Сердце Горы, Вещий камень Фрейна.