Прошло четыре дня. Стало известно, что озерные люди и эльфы, объединившись, спешат к Горе. Но теперь гномы уже не так страшились нападения и осады. Еды хватит на несколько недель, пусть даже это набившие оскомину безвкусные крамы. Ворота они поправили и вдобавок возвели за ними высокую и крепкую стену из притертых один к другому каменных блоков. В стене были оставлены только небольшие отверстия, сквозь которые можно и наблюдать за врагом, и в случае надобности стрелять. Теперь вылезать наружу и возвращаться можно было лишь по приставным лестницам, а еду и прочее они поднимали наверх на веревках. Под новой стеной гномы проделали низкую арку для подземной реки, а за воротами до самого обрыва пробили в скале узкое русло, и стремительный поток вырывался и обрушивался вниз, в сторону Дейла, широкой лентой водопада. Добраться до ворот теперь можно было только вплавь по реке или же по узкому выступу отвесной скалы. Пони поднять они не сумели и потому, подведя к старому разрушенному мосту, разгрузили их и без седоков отправили назад, к прежним хозяевам.
И вот в одну из ночей осажденные увидели в долине Дейла мерцающие огни костров и факелов.
– Они пришли! – крикнул Балин. – Раскинули огромный лагерь! Должно быть, они подкрались под покровом сумерек сразу с обоих берегов реки.
В эту ночь гномы почти не спали. И в бледный предрассветный час они увидели приближающийся отряд. Замерев у бойниц, гномы наблюдали, как воины пересекают долину и медленно взбираются наверх. Вскоре уже можно было разглядеть, что это вооруженные до зубов озерные люди и стрелки-эльфы. Первые из них уже вскарабкались по валунам и оказались над водопадом. Можно представить, как они удивились, наткнувшись на каменную стену вместо ворот и глубокий водоем перед ней.
Они сгрудились и тихо переговаривались, недоуменно указывая на неожиданную преграду. И тут раздался громкий голос Торина:
– Кто вы? Зачем пришли к владениям Торина, сына Трэйна, Подгорного короля, с оружием? Чего вы хотите?
Но ему ничего не ответили. Некоторые сразу повернули назад. Другие, еще немного постояв перед неприступными воротами, последовали за первыми. А днем военный лагерь перенесли уже прямо к подножию Горы. Воины горланили песни, и громкое эхо тревожило скалы, привыкшие к многолетнему молчанию. В грубые голоса воинов вплетались нежные звуки арф и сладкие эльфийские напевы. Пение эльфов отдавалось протяжным мелодичным эхом, и казалось, что в холодном зимнем воздухе разливается солнечное тепло, а ветер напоен запахом лесных трав и весенних цветов.
Бильбо едва сдерживал желание выскользнуть наружу, спуститься вниз и присоединиться к веселой пирушке у костров. Гномы помоложе были тоже взбудоражены. Они бубнили себе под нос, что все, мол, пошло не так и наперекосяк, и лучше бы не воевать, а подружиться с этими славными ребятами. Но Торин хмурился и молчал.
Тогда гномы, чтобы хоть как-то развеселить Торина, притащили из сокровищницы арфы и свирели и заиграли. Однако их песня мало напоминала песенки эльфов. Скорее это было похоже на то, что гномы когда-то распевали перед хоббичьей норкой Бильбо:
Песня понравилась Торину. Он снова приободрился, улыбнулся и принялся вслух размышлять, получил ли уже их весточку Дейн и сколько потребуется ему времени, чтобы добраться от Железных холмов до Одинокой горы, коли он не замешкается и поторопится выйти в путь немедленно. Но Бильбо приуныл еще больше. Его расстроила и напугала песня гномов и их разговоры. Слишком уж воинственно все это звучало.
На следующее утро из лагеря внизу вышел отряд копьеносцев, который переправился через реку и стал подниматься к Горе. Над ними развевалось зеленое знамя короля лесных эльфов и трепетал синий стяг Озерного города.
Отряд неуклонно продвигался вперед, пока не оказался прямо перед стеной, закрывавшей ворота.
И вновь Торин воззвал к ним громким голосом:
– Кто вы, пришедшие с войной к воротам Торина, сына Трэйна, Подгорного короля?