Холера в России. Воспоминания очевидца

Сюда-то и был командирован астраханским губернатором Тевяшевым доктор Арустамов с целью встретить и задержать здесь холеру, как задерживают пограничную контрабанду. Для этой цели доктору Арустамову было приказано устроить немедленно обсервационные пункты и карантин, т. е. «учредить плавучую больницу, бактериологический кабинет, дезинфекционную камеру, аптечку для больных и пассажиров». Предписание это было получено доктором Арустамовым 3 июня, и уже через пять дней он исполнил предписание, водворившись со своим небольшим отрядом на «Девяти» и «Двенадцати футах», на расстоянии 70 верст от Астрахани и в 30 верстах по ближайшему направлению от берега, по соседству с мысом, носящим зловещее название «Могильный бугор». На этом мысу был устроен барак и дезинфекционная камера. Что это был за отряд и насколько он соответствовал важности задачи, видно из того, что «даже в самое горячее время весь медицинский персонал (на трех пунктах!) состоял из врачей: Коханова, Воробьева, Опотовича и самого д-ра Арустамова. Из этих лишь врач Опотович занял «Могильный бугор», доктор Воробьев обосновался на «Двенадцати футах» с одним фельдшером. Было еще двое (!) санитаров, одна повивальная бабка и один повар для больницы. Ни сиделок, ни прачек, ни санитарных фельдшеров вовсе не было⁵⁶.

Таков был авангард, выдвинутый энергичным распоряжением г-на астраханского губернатора в море для того, чтобы задержать холеру и не допустить ее в устья Волги. После этого господин Тевяшев и астраханская администрация, по-видимому, успокоились: без сомнения, «бумага», которая по этому поводу была послана в Петербург, имела очень приличный вид. Далеко в море уже ждет эпидемию целый отряд, выдвинутый попечительным начальством, с бактериологическими станциями, с санитарами, с поваром, даже с повивальною бабкой, и главное – с строжайшими инструкциями: задержать холеру и подвергнуть ее «обсервации, изоляции и дезинфекции»… А пока превосходная бумага шла из астраханской канцелярии в канцелярии петербургские, «единственная карантинная пристань» на «Девяти футах» покачивалась на морских волнах в ожидании исполнения своей поистине исторической миссии.

Ждать пришлось недолго. На дальнем горизонте показывался дымок за дымком. Это шли пароходы из Баку и из Персии с товарами для нижегородской ярмарки. Они сначала останавливались на «Двенадцати футах», где, вероятно, подвергались первоначальному досмотру, потом переходили к главному карантину на «Девяти футах», где уже должны были получать свидетельства на пропуск в Астрахань, если на них все обстояло благополучно.

Так как, согласно инструкциям, холера должна была прийти из Персии, то внимание наблюдателей, естественно, и было направлено на персидские пароходы. Оказалось, однако, обстоятельство неожиданное и даже странное: «суда, шедшие из Персии, за все время не доставили санитарно-обсервационной станции ни одного больного», решительно обманув ожидания и диспозиции начальства. Что же касается до судов, приходивших из Баку, то тут по диспозициям все, наоборот, должно было бы обстоять вполне благополучно, так как город Баку сам, по официальным данным, должен был очищать, обсервировать и дезинфицировать зараженные суда, шедшие из Персии через его пристань. Ввиду этого и согласно инструкции – все суда, приходившие из Баку под русским и персидским флагами, пропускались на законнейшем основании и спокойно исчезали в мглистых устьях Волги по направлению к Астрахани.

Оказалось, однако, что и здесь ожидания инструкции были обмануты: к тому времени в Баку уже с начала июня умирали от холеры, в городе начиналась паника и спешные массовые побеги, но бакинская администрация (руководимая г-ном Рогге с кавказских вершин?) еще не признавала «подозрительные заболевания» холерными, очевидно, предпочитая, чтобы «во вверенном крае», для утешения высшего начальства, как можно дольше все обстояло благополучно.

И вот 9 июня из Баку, в качестве «вполне по холере благополучного», вышел пароход «Александр», который и прибыл 12-го к «Девяти футам». На нем было пассажиров: 126 мужчин, 73 женщины и 66 детей – всего, значит, 265 человек. Из них один (шестилетний ребенок) скончался в море, с несомненными признаками холеры, а несколько человек были в безнадежном состоянии. «Если бы не это обстоятельство, – говорил впоследствии доктор Арустамов в своем докладе обществу врачей, – то санитарная станция, согласно данным ей инструкциям, должна была пропустить этот пароход без обсервации и дезинфекции». Теперь пароход был задержан. К 14 июня число умерших на нем дошло до пяти. К 15-му на девятифутовую плавучую больницу было доставлено еще четверо больных с ясными признаками азиатской холеры… Следовательно, «Александр» привез (из официально благополучного г. Баку) на «Двенадцатифутовый рейд» девять холерных и сомнительных больных, из коих пять умерло уже к 16 июня. Затем 13 июня прибыл из Баку другой пароход «Цесаревич Александр», сдавший в Петровске двух больных холерой, и после этого «число пароходов и зараженных пассажиров оттуда все увеличивалось»…