Холм демонов

– Ну вот. А мы с вами не такие уж богатеи, нам стенать не положено, -с деланной бодростью заявил Василий. – И вообще, надо беречь свет. -Детектив загасил светильник, и их окутала гулкая тьма, в которой вековая затхлость гробового подземелья казалась еще нестерпимей, а вздохи Мисаила походили на стенания неприкаянных душ.

x x x

Майор Селезень аккуратно, можно даже сказать – любовно укладывал дерн вокруг свежевырытого окопчика. Васятка сидел рядом и задумчиво смотрел на большую луну, заливающую своим белесым светом холмы и луга, мост и дорогу.

– Дядя Саша, – внезапно спросил он, – а кем вы были в своей стране?

– Сначала я был военным, – не отрываясь от дела, отвечал майор, – а потом пытался стать политиком. – При этом Селезень криво усмехнулся. – А почему «был»? – в свою очередь спросил он.

Васятка замялся:

– Если честно, дядь Саша, то мне кажется, что вам не очень-то и хочется возвращаться в свою страну.

– М-да, – покачал головой майор.

А Васятка уже более уверенно продолжал:

– Я думаю, то, чем вы занимались там, люди не ценили по достоинству. И вы чувствовали себя ненужным. А здесь, у нас, вы делаете то, что другие не умеют или не хотят делать. В общем, здесь вы нужны. И вы можете сделать для людей много полезного. А ведь каждому честному человеку хочется ощущать, что ты нужен. Что не зря на свете живешь. Не зря хлеб ешь.

– Ну, ты у нас еще и философ, – рассмеялся майор и потрепал мальчишку по загривку.

– А что, я не прав? – вскинулся Васятка.

– Да нет, прав. – вздохнул Селезень. – В нашем мире, то есть, я хотел сказать, в нашей стране, ни честность, ни смелость не ценятся. У нас у кого денег больше, тот и герой, тому и почет. Увы.

Майор сел на край окопчика и задумчиво посмотрел куда-то вдаль.

– А тут… Эх, как я понимаю Рыжего. Тут можно делать дело и не оглядываться на всяких там болтунов и демагогов. Политики хреновы! – И майор с досадой сплюнул в росистую траву. – Тут, у вас, тоже такие есть. Но здесь хоть им можно хвост-то поприжать.

– Так может, вы у нас и останетесь? – с надеждой спросил Васятка. -А, дядь Сань?

– Не знаю, – усмехнулся Селезень, – Да и загадывать наперед не хочу.

Майор легко, по-кошачьи выпрыгнул из окопчика.

– Пойдем-ка лучше, друг Васятка, соснем часок, – обнял он парнишку за плечи. – Завтра будет горячий денек. Вот коли, Бог даст, жив останусь, тогда и на будущее загадывать буду.

– Тьфу, тьфу, – испуганно сплюнул через левое плечо Васятка.

x x x

Когда у скоморохов уже тихо «поехала крыша», да и сам Дубов начал испытывать подступающее отчаяние, детектив услышал какое-то неясное бормотание. «Что это, звуковые галлюцинации? – тревожно подумал Василий. -Тогда дело дрянь…»

– Мисаил, это ты? – строго спросил он.

– Что?! – нервно вскрикнул Мисаил.

– Тогда ты, Антип?

– А я думал, что это ты, Пахомыч…

Тем временем бормотание становилось как будто отчетливее, и Василий, напрягши слух, разобрал некоторые слова:

– Свовочи все, свовочи… И куда эти придурки, Анисим с Вячесвавом подевавись?.. Самому, что ли, этого гвупца Савватея кончать?.. Чевт бы их всех побвал…

Злобное бормотание становилось все отчетливее, и вдруг в конце тоннеля на миг блеснул свет. Мисаил истерически вскрикнул.

– Тише! – зашипел Василий.

– Так это же покойник встал из гроба! – с отчаянием прошептал Мисаил. – Все, нам конец…

– А по-моему, это только начало, – обреченно вздохнул Антип.

– Кричите, кричите, – продолжал между тем свое ворчание «покойник». – Я вас не боюсь, потому как вы мевтвецы, а я ешшо живой… И так скоро помивать не собиваюсь…

– Вперед! – вполголоса скомандовал Дубов. – Он-то нас и выведет, куда надо. И умоляю вас, старайтесь не шуметь.

Держась за руки, гуськом все трое дошли до конца коридора, откуда продолжал доноситься голос. Там коридор упирался в другой проход, и шагах в тридцати слева от себя путники увидели какую-то темную фигуру, держащую в руке фонарь. Светильник раскачивался, и по неровным стенам металась тень незнакомца.

– Вперед, за ним, – шепотом велел детектив, и вся троица, стараясь не создавать лишнего шума, двинулась вслед за темной фигурой.

– Он заведет нас в самую преисподнюю, – не удержался от замечания Мисаил. И вполголоса добавил: – Как одинок среди немых гробов Сей еле слышный голос человека…

– Мисаил, помолчи, пожалуйста, – с еле сдерживаемой яростью попросил Дубов. Он внимательно прислушивался к ворчанию человека со светильником:

– И эта Мивиктьиса – дура стоевосовая… Все кругом – или дураки, или воры, как с такими дело иметь…

Василий слушал и диву давался – неужели это злобное бормотание принадлежало тому самому Седому, или дяде Митяю, которого он поначалу принял за ново-мангазейского бургомистра и который так очаровал его в доме Миликтрисы Никодимовны? Но сомнений не оставалось – то был именно он.

Вдруг стены узкого тоннеля раздвинулись, и фонарь Седого осветил своды знакомой залы с мраморным гробом посередине – оказывается, Василий сбился с пути в непосредственной близости от конечной цели подземного путешествия.