Холм демонов

– «Лиходеи, извлеченные из канализации на Ново-Спасской улице, -читал Пал Палыч, прихлебывая из блюдечка свой любимый чай с клюквенным вареньем, – при дознании упрямо молчали и на вопросы отвечать отказывались. Лишь проходящий по делу по кличке „Хромой“ сказал: „Каширский“, после чего внезапно упал замертво. Установивший смерть лекарь Серапионыч произнес непонятное слово „зомби“ и настоял, чтобы „Хромого“ в покойницкой держали в ручных и ножных кандалах…» Что это значит, Серапионыч? – Пал Палыч поднял удивленный взгляд на доктора.

Серапионыч привычным жестом подлил в чай немного содержимого из своей скляночки. Ему нужно было многое объяснить своему собеседнику, но при этом не сказать ничего лишнего.

– Видите ли, достопочтеннейший Пал Палыч, – начал Серапионыч, – само понятие зомби пришло к нам из Африки, где некоторые колдуны владеют искусством оживлять покойников и подчинять их своей воле. Такой вот оживленный покойник и называется зомби. Это уже не совсем человек, и даже кровь у него другая…

– Ну вот, опять нечистая сила, – вздохнул Пал Палыч. – Но какое отношение ко всему этому имеет Каширский?

– Каширский поставил производство зомби, если так можно выразиться, на поточный метод, – объяснил доктор. – В тех краях, откуда прибыли все мы, то есть Василий Николаич Дубов, майор Селезень и ваш покорный слуга, не так давно начали появляться всякие темные личности, многие из которых числились мертвыми. И, едва засветившись, они куда-то бесследно исчезали. Между прочим, «Хромой» – это один из них.

– Поганое дело, – проворчал Пал Палыч.

– И теперь становится ясно, – поправил Серапионыч сползшее набок пенсне, – что Каширский и его люди сначала превращали весь этот сброд в послушных зомби, а затем переправляли в ваши края.

– Но зачем?! – чуть не поперхнулся чаем глава приказа.

– Как это зачем? – доктор отпил чаю с добавкой. – Нападать на людей, выкапывать покойников и вообще выполнять все «установки» Каширского.

– Черт знает что, – совсем погрустнел Пал Палыч. – Мы и со своими лиходеями едва справляемся, а тут еще эта нежить… А кстати, Серапионыч, почему вы решили, что «Хромого» надо держать в покойницкой закованным? Теперь-то он уже по-настоящему покойник!

– Лучший покойник – это мертвый покойник, – вздохнул Серапионыч. -Да, я был вынужден констатировать факт смерти, так как все процессы жизнедеятельности остановились. И все-таки эта смерть ненастоящая.

– В каком смысле? – чуть нахмурился Пал Палыч. Ему начало казаться, что Серапионыч над ним просто смеется. Доктор же был серьезен, как никогда:

– Ну, во-первых, он и без того мертвец, а посему второй раз умереть не может. А во-вторых, чтобы его подопечные не проболтались, Каширский дает им дополнительную установку, согласно которой зомби немедленно умирает, если начнет говорить лишнее. И едва «Хромой» назвал имя Каширского, как тут же свалился замертво. Но эта смерть лишь кажущаяся – через некоторое время труп оживает. Вот, собственно, почему я и попросил, чтобы с него не снимали кандалов.

– Бесовщина какая-то, – поежился Пал Палыч. – И что же теперь с ними делать?

– Лучше всего было бы их раззомбировать, ну, то есть, расколдовать, -ответил Серапионыч. – Но для этого нужен настоящий маг и чародей, причем не менее квалифицированный, чем господин Каширский.

– Где ж такого взять-то?.. Хотя вообще-то есть у нас один такой колдун, – вспомнил Пал Палыч. – Совсем недавно, пару недель тому обратно, он не только перехитрил Каширского, но даже умудрился выкрасть его из Белой Пущи и доставить в Царь-Город. А мы, старые тетери, упустили этого Каширского у себя из-под носа…

– Ну так зовите скорее вашего колдуна! – подхватил Серапионыч.

– Увы, – развел руками глава сыскного приказа, – несколько дней назад он исчез из Царь-Города, и ни слуху, ни духу… Ну ладно, Серапионыч, хватит об этом, да еще и на ночь глядя. – Пал Палыч заглянул в дневную сводку. – Давайте о чем-нибудь повеселее. Вот, например, сообщение из Боярской Думы.

– Любопытненько, – набулькал Серапионыч в чашку из любимой скляночки.

Пал Палыч с выражением зачитал:

– «Слободская девка Маруська, выйдя за водой, застала своего жениха Ивашку лобызавшимся возле колодца с соседкой Нюркой, много известной всей Семеновской слободке своим веселым поведением. Увидя сие, Маруська ударила Ивашку по голове ведром, отчего ему на пол дня память отшибло, а оную деву Нюрку, дабы неповадно ей было, зело оттаскала за волосья…»

– Где, прямо в Боярской Думе? – несколько удивился Серапионыч.