Холм демонов

Коренастый мужичок шел по дороге, что-то мурлыкая себе под нос. Время от времени он поправлял лямки рюкзачка и поглядывал по сторонам – не случатся ли еще какие разбойнички. И вдруг он услышал топот копыт у себя за спиной и быстро развернулся. Завидев карету, он даже как-то расслабился и чуть усмехнулся. И поднял руку, будто голосуя такси, хотя такой жест был совершенно чужд этому миру. Но, что еще более странно, карета, чуть обогнав его, остановилась, и в ней открылась дверца, приглашая пешехода вовнутрь. На ходу снимая рюкзачок, путник потрусил к экипажу. И, плюхнувшись на мягкие сиденья, весело осклабился:

– Привет, Херклафф!

Хозяин кареты изобразил на своем лице «улыбку крокодила», которая на путника не произвела никакого впечатления.

– Прифет, Каширский, – ответил хозяин, хитро поблескивая моноклем, и крикнул извозчику: – Челофек! Трогай! Мать тфою…

И снова, обращаясь к своему попутчику, вежливо спросил:

– Я прафильно выразился?

– В общем-то правильно, Эдуард Фридрихыч, – отвечал Каширский, разглядывая пуговицы на камзоле попутчика. – Но пристало ли барону так выражаться?

– Пристало! Пристало! – радостно закивал барон. – Мужик есть тфарь, понимающая лишь грубое слофо.

И, заметив ухмылку Каширского, веско добавил:

– Вот и князь Григорий со мной по этому фопросу фсегда быль софершенно согласен.

Каширский с нескрываемой досадой пожал плечами и отвернулся к окну. Барон же, выдержав паузу, спросил елейным голосом:

– Я слышал, у фас были неприятности?

Каширский резко повернулся, видимо, собираясь и ответить столь же резко, но наткнулся на улыбку барона, как на столб.

– Да, было тут дело… – промямлил он.

Херклафф же, протирая монокль платочком, продолжал тем же невинным тоном:

– Я думать, что наш сфетлейший князь ф честь праздника будет ф хорошем расположении духа.

Каширский навострился:

– Какого праздника?

– А фы не знаете? – ехидно отвечал барон. – Ах, майн гот, я забыл, фы же сидели ф каталашка. Я прафильно фыразился?

– А выразиться по сути вы не можете? – не выдержал Каширский.

– Можно и по сути, – отвечал барон, водружая монокль на место. -Хотя я и не особенно ф курсе сути. Тфести лет от князя Григория не было никаких фестей, и вот он фдруг прислал мне приглашений на праздник. Наферное, опять затефайт какую-нибудь гроссе делишко. Еще кофо-нибуть заколдофать… Я так полагать, что фы, херр Каширский, знайть больше? Хотя если фы сидеть ф каталашка…

– Я хоть и сидел в каталажке, но знаю побольше вашего, Эдуард Фридрихыч, – не выдержал Каширский. – Что за праздник, я вам не могу сказать, но, судя по всему, он приурочен к взятию Царь-Города.

– А разфе Царь-Город фзят? – блеснул моноклем барон. – Я этого не заметить…

– Еще не взят, но вот-вот будет взят, – с запальчивостью продолжал Каширский. – И лично я многое сделал, чтобы это произошло скорее и вернее.

– Ф каталашке? – растянул губы в улыбке Херклафф.

– Далась вам эта каталажка, – ухмыльнулся Каширский. Он понял, что барон его нарочно «поддевает» каталажкой, и усилием воли вернул себе обычное спокойствие. – Я запустил своих людей в канализацию и дал им соответствующие установки. И одна из них – устранить Рыжего. Именно он -тот единственный, кто может реально помешать нашим планам.

– Да-а? – удивился Эдуард Фридрихыч. – А я его фидел на штрассе -жифой и здорофый!

– Да этот придурок оба раза промахнулся! – с досадой проворчал Каширский. – Сперва задушил моего же человека князя Владимира, а потом -некоего боярина Андрея. Хотя во второй раз он действовал с наводчицей, но тут уже, что называется – хотели как лучше, а получилось как всегда. Ну а князя Владимира пришлось выкапывать из могилы. Я хотел его оживить и тоже зазомбировать, да по времени не вышло. Ну ничего, с этим можно не торопиться. Главное, что Рыжий жив! Да, такая осечка…

– Быфает, – с деланным сочувствием покачал головой Херклафф. – А что за нафотчица – фероятно, фройляйн Аннет?

– Вы с ней знакомы? – резко повернулся Каширский к барону.

– Не знаком, но фесьма наслышан, – неопределенно ответил тот. – O-о, мы, кажется, отшен скоро будем иметь радость фидеть наш благодетель князь Григорий! – радостно воскликнул Херклафф, когда дорога резко повернула и впереди показался блок-пост, возле которого сновали наемники князя Григория.

x x x

Барон фон Херклафф, подобно Каширскому, был своим человеком в обеих реальностях, но, многие годы путешествуя туда и обратно, он и сам теперь не мог бы с уверенностью сказать, которая из них для него «основная». Каширский догадывался, что Херклафф имеет свое собственное «окно» в Риге (или в двух Ригах – «нашей» и «параллельной») и многое отдал бы, чтобы узнать, где оно находится и как им пользоваться.

За несколько недель до потрясшего всю Ливонию съедения Pижского казначея Хейнера фон Трепша некий скромно, но со вкусом одетый господин вошел в здание ЦК Компартии Латвии на улице Элизабетес и, сопровождаемый удивленными взглядами дежурных милиционеров и длинноногих секретарш, беспрепятственно проследовал в кабинет «главного». Хозяин кабинета, плюгавый лысенькиймужичонка, почтительно поднялся из-за стола: