Холодное пламя жизни (сборник)

Высадившись намного дальше села Ширяево, Басмач припрятал лодку в кустах – возвращаться вплавь он как-то не планировал. Заложив приличный крюк в сгустившихся сумерках, устроился на склоне горы: внизу вдоль берега раскинулось село Богатырь. Вооружившись биноклем, бородач рассматривал, что еще можно было рассмотреть. Территория «монастыря» освещалась очень неплохо – кострами, факелами, а наиболее важные здания – даже таким нынче дефицитным электричеством.

Сектанты оттяпали себе почти все село. Справа ярко освещался прожекторами, пыхтел, лязгал, дымил и стрелял пламенем в небо из десятка труб завод, когда-то добывавший известняк. Припоминая слова островного, Басмач решил, что те самые мастерские расположились именно здесь.

Значительно левее мерно поднимались и опускались красные огни горевших бочек – пристань Богатырь. К ней вела цепочка из огоньков поменьше, видимо, дорожка. Ну и посередине расположилась вакханалия из трех-пятиэтажных советской постройки домов, лепившихся к ним разнокалиберных пристроек, башенок, и как будто бы маковки с колокольней. Басмач отнял бинокль от глаз:

– С размахом устроились, падлы.

В бинокль виднелись тропинки и явно очерченный периметр со слепленным из чего попало забором: от бревен и бетонных плит – до стальных листов и всякого хлама. Но забор был, и он охранялся. Часовые в плащ-палатках, кто простоволосый, кто в капюшоне, мерили шагами территорию или подпирали жопами стены, курили, собравшись у горевших бочек, а после расходились. Дисциплинка так себе, но все же присутствовала. Плохо. Темнота, конечно, друг не только молодежи, но Басмач решил устроиться на ночлег и дождаться утра. Завернулся в плащ, забрался поглубже в густые кусты и заснул.

Снилась какая-то ерунда: Басмач видел, насколько хватало глаз, водную гладь, и его кто-то звал. Звали будто из-под воды, словно кого-то топили, а он кричал последним воздухом из легких. Но вода была безбрежной. Проснулся Басмач от собачьего холода и падавших с неба крупных капель.

Территория монастыря плавала в предрассветном тумане, а с небес хлестал дождь. Часовых было уже как-то поменьше, они старались не патрулировать и жались к козырькам и навесам, видно, шкуру мочить совсем не хотели. Басмач их в этом поддерживал даже очень. При свете виделось уже гораздо больше, чем впотьмах. Например, рукотворный канал шириной в несколько метров, который тянулся от Волги и оканчивался небольшим озерцом. Оно явно не должно было находиться так близко к когда-то жилым домам, значит, вырыто сектантами. Чего там говаривал заказчик – поклоняются водной хреновине? И с котлованом стало сразу понятно. Правда, в то, что эти, явно отожравшиеся от безделья, монахи-вертухаи копали сами, не верилось совсем. Закинув в рот остатки соминого шашлыка, Басмач продолжал наблюдать. А внизу тем временем наметилось оживление.

Фигуры в балахонах сновали туда и сюда, подметали, носили, убирали, разжигали бочки-жаровни. Большое количество людей топталось у озерца. Один, вооружившись книгой, мерно вышагивал по мосткам вокруг котлована против часовой стрелки, в то время как другой макал швабру на длинной палке в ведро и возюкал по стреле крана, наверняка снятого с манипулятора из тех, что «сам гружу – сам вожу», нависшего над этим бассейном. Правда, бурая железяка с висевшими хвостами тросов с крючьями становилась еще более ржавой. Басмач навел резкость в бинокле, присмотрелся: макая импровизированную кисть в ведро, стрелу густо мазали кровью. Третий, взобравшись на стремянку, протирал тряпкой статую с бараньими рогами, простирающую когтистые ручищи к воде. Что-то намечалось, а любая неразбериха, как известно, всегда на руку диверсанту.

Басмач уже собирался упаковать бинокль в чехол, когда заметил шевеление в небольшом закутке, примерно там же, где прошлой ночью у костра в бочке грелись часовые. Двое, воровато оглядываясь, терлись несколько минут у потухшей бочки. Затем, пока один оставался на стреме, второй отодвинул стальной лист, бывший частью забора, и вылез наружу, придержав «дверь» для напарника.

– Ага, в самоволку намылились, это хорошо, – радовался Басмач за «подаренный» скрытый лаз.

Лист железа опустился на прежнее место, сектанты странно поднимали ноги, будто перешагивая нечто невидимое. Отошли от забора на пару метров и кинулись другу другу в объятия, а затем один спустил штаны…

– Тьфу ты, – скривился Басмач. – Штоб вас…

Продолжалось действо недолго, пару-тройку минут. «Голубки» оправились, перешагнули «невидимку» и скрылись за забором. Упаковав бинокль в чехол, Басмач пополз с горки вниз, человеческим раздолбайством вот прямо грех было не воспользоваться!

Крадясь и переползая от куста к кусту, Басмач подобрался к лазу в заборе.