Холодное железо

- Тем не менее благодарю вас. Человек в коричневом на мгновение задержал взгляд на мече Арантура. “Это довольно древняя вещь, не так ли?”

“Я так думаю, сыр. Честно говоря, я мало что об этом знаю.”

Человек в коричневом слегка улыбнулся. - Джавана, или ублюдок Джавана. Это действительно первая империя?- Он посмотрел внимательно. - Почти монтант.”

Он протянул руку, как будто это было естественно, и положил ее на рукоять меча.

У Арантура было странное чувство, что этот человек мог убить его своим собственным мечом. Но он сделал паузу.

- Прошу прощения, юный сир. Но я люблю мечи. Можно Мне?”

“Конечно, сир.”

Человек в коричневом отступил назад, и Арантур выхватил меч.

Человек взял его с легким поклоном и подошел к большому окну, где Несущий свет и послушник читали вместе. Он нанес удар, и он зашипел в воздухе.

Один удар-и Арантур узнал в нем Мастера. Это было не сложное движение, а простое и совершенное.

Он пошел обратно. “Замечательный. Лезвие очень старое. Этот Эфес, который тоже Стар, не является его первым Эфесом. Вы унаследовали его?”

“Я купил его, - пожал плечами Арантур. “На ночном рынке.”

Человек в коричневом невесело рассмеялся.

“Тогда я должен проводить больше времени на ночном рынке, - сказал он. “Возможно, если у вас будет время, вы позволите мне нарисовать рукоять и узор на клинке. Ты видишь дыхание дракона?”

Он указал на ряд бесформенных узоров, которые бежали вниз по Центральному Фуллеру и текли по нему, как масляная рябь, почти до режущих кромок.

Арантур улыбнулся. - Я думаю, что именно узор заставил меня купить его.”

- Замечательно, - сказал человек в коричневом. “Хорошо. По крайней мере, ты не дурак. Пока не поздно.”

Он кивнул, вернулся к бару, взял хлеб, сыр и ветчину и отвесил поклон, не представившись—немного невежливо, но не настолько, чтобы заслужить оскорбление.

Лекне на мгновение проследил за ним взглядом, а затем встретился с Арантуром—и тот ухмыльнулся.

- Ну и штука, - сказал он.

Арантур постарался не улыбаться. Но хорошо иметь союзника.

“А ты хоть что-нибудь умеешь? С твоим мечом?- Спросил Лекне. “Я имею в виду ... я не имею в виду ... - он сделал паузу. - Теперь я-стержень. Я всегда хотела брать уроки.- Он покраснел, когда заговорил.

Арантур рассмеялся. “Как и я, - согласился он. - Это было первое, что я сделал, когда добрался до города.”

Он чувствовал внимание старика, но ниша была позади него, и он знал, что если он обернется, кто-то должен будет отреагировать. Два кулачных боя в городе и предупреждение от ректора убедили его быть осторожным в общении. Но от дальнейшего общения его спас звон колоколов—десятки, если не сотни, звенели на снегу.

- Компания!- сказала Донна Кучина.

За окном виднелась карета или тяжелая повозка, едва различимая на снегу.

Лекне скорчил гримасу и принялся натягивать тяжелую шерстяную рубаху, висевшую за стойкой бара.

- У нас сейчас нет конюха, - сказал он.

Арантур уже промок до пояса.

“Я пойду.”

Он знал животных и мог распрячь упряжку, особенно если помогал Кучер.

Лекне посмотрел на мать, которая одним взглядом сообщила Арантуру, что его место в ее иерархии только что поднялось, и широко улыбнулся.

“Ты в деле, и спасибо.”

Он стянул с головы тяжелую шерстяную рубашку и бросил ее студенту. Арантур расстегнул пояс с мечом и передал его через стойку Лекне, поймал рубашку и натянул ее—и сразу стало теплее.

Арантур прошел мимо стола фермеров и священника, который поднял голову. Его послушник был старше, чем казался—его ровесник или даже старше-и поразительно красив, с орлиным носом, точеными чертами лица и копной белокурых волос под капюшоном.

Затем Арантур оказался в снегу, и его первый шаг в глубокую грязь лишил его ноги всего тепла, которое они накопили за последние полчаса.

Это была тяжелая повозка, фургон с восемью лошадьми впереди и еще четырьмя в резерве позади—чудовищная повозка. Арантур двинулся вперед со всем мужеством добровольца. Никто не мог бы винить его, если бы он допустил ошибку с этим сложным приемом, и эта мысль поддерживала его. Он также заметил, что там, в снегу, были люди—удивительное количество, все верхом на больших военных лошадях и в доспехах. Позади,в темноте, вырисовывалась еще одна фигура-еще одна стена.

Одна из боковых дверей фургона с высокими бортами-их было четыре—внезапно открылась. Внутри, казалось, была подкладка из меха, и она выглядела теплой и невероятно богатой, и запах ладана разносился в холодном воздухе.

- Довольствуйся тем, что я не перерезал тебе горло, шлюха, - произнес голос, прорезавший снег так же резко, как запах ладана. - Возможно, ты сможешь заняться своим первоначальным ремеслом здесь, моя дорогая. Во всяком случае, мне больше не придется выслушивать твои глупости.”

Женщина—Арантур сразу понял это-упала на одно колено в снег. На ней было шелковое платье с меховой оторочкой, открывавшее больше плеч, чем обычно в городе, и совершенно непрактичное для погоды, несмотря на меха. У нее были короткие рыжевато-каштановые волосы и прямая спина, а в голосе звучало презрение.