Холодные глаза

– Вы издеваетесь! Вы хотите сказать, что Гасан не был виновен? Это же я его посадил! – заорал я в телефон что было сил.

– Не ты! Я! Не паникуй. Спокойно. Слушай меня. Это я посадил и его, и отца. Я, а не ты! Понял?! Я все проверял, и это я решил, что ты прав. Ты просто помогал следствию! И это еще не факт! Еще непонятно, кто кого убил. Сейчас нам нужно понять, чьи это пальцы, в каком состоянии эти люди и где они находятся. Люди – вот что важно. Понял? И не нам, а следствию! Мы тут ни при чем! И главное сейчас – люди. Про свою совесть подумаешь потом. Понял?

Я подумал о том, в какую же дикую ситуацию может загнать себя человек. Прямо сейчас я смотрел на старика, еле ковылявшего в сторону дома, старика, для которого этот почти незаметный глазу угол подъема был серьезной проблемой, и надеялся, что именно он убийца. Надеялся, что если мы и ошиблись, то не так сильно. Надеялся, что Гасан в любом случае должен был сесть как соучастник, а значит, если он совершил суицид в тюрьме, то я тут ни при чем. «Пожалуйста, будь им. Будь человеком, зарубившим целое семейство! Или хотя бы будь его отцом!»

– Понял?!

– Да…

– И не мороси там. Ответишь на вопросы и вернешься в город. Не привлекай к себе лишнего внимания. Если этот псих в селе, то он будет искать возможность с тобой разобраться.

– Я еду к Муртузу, – решительно сказал я и снова начал преследование.

– Зачем?

– Вычеркиваю его.

– Что делаешь? – переспросил ошеломленно Заур. – Не лезь туда!

– Я задолбался. У нас ничего нет, кроме этого старика. Пока мы его не вычеркнем, никакого движения вперед не будет. Вы правы.

– К вечеру Салим возьмет дело на себя, дай работать полиции. Это теперь не наше дело!

– Мы убили человека! И я, и вы! В этом письме правда, мы убили его сына! Мы посадили невиновного!

– Кто тебе сказал? Он соучастник! Мы оба знаем, что он что-то знал. Одежда в их доме! А может, Муртуз виноват? Они оба по-любому виновны как минимум потому, что знали что-то и молчали! Они знали, кто убил девочек, и промолчали! А знаешь почему?! Потому что прикрывали друг друга! Тут нет никаких вариантов – либо отец, либо сын! Что еще тебе нужно, а? Заканчивай истерику!

– Пацан умер. Убил себя. Хотите знать, что мне нужно? Мне нужно, чтобы он был жив, – сказал я.

Заур ничего не ответил, и я продолжил:

– Мы проебались, Заур, знатно проебались. Копайте дальше, мою машину осматривали, потому что в селе что-то случилось. Полиция что-то ищет. – На этих словах я отключился.

Я продолжал медленно ехать за стариком… А если это правда, если мы посадили невиновного или, хуже того, двоих невиновных, а все это время убийца спокойно разгуливал на свободе?.. Пять лет. С другой стороны, Заур прав в том, что они были в этом замешаны. Оставалось молиться, что убийца – это Муртуз. А кто еще? Он выходит из тюрьмы, появляются письма об убитом сыне и пальцы. Мясник ли он? Почему нет? Он мастерски управляется с инструментами, а нож разве не инструмент? И разве он не был инструктором в Афганистане?

– Автор писем и убийца девочек – один человек. И пальцы… Надо просто доказать, что ты мог это сделать… или не мог, – произнес я вслух, наблюдая за идущим стариком. Я, будто помешанный сталкер, следил за ним.

Когда я думал о том, что сказал Заур, меня переполняли досада и боль. А затем я трансформировал все это в злобу и направлял ее на старика, чуть ли не молясь, чтобы он прямо сейчас вынул нож и на кого-нибудь набросился. Тогда я хотя бы отчасти себя оправдал бы. Прятался бы за словами Заура, что молчание сына…

– Не молчал! Сука, не молчал же… – процедил я, вспомнив, что в тот день, когда его выволакивали из допросной комнаты, он кричал, что это сделал отец, он кричал: «Дада!» – а мы не слушали.

Если убийца не Гасан, то нет нам оправдания. Чем бы это все ни закончилось, я был настроен встать лицом к лицу с источником своего страха. Последние два дня довели меня до состояния срыва, и я ощущал где-то в глубине себя желание взорваться и больше не собираться вновь. Пара лет работы с психотерапевтом насмарку.

Мне хотелось высвободить всю эту злобу, боль, обиду, досаду, раздражение и выплеснуть их в истерическом смехе по поводу всего происходящего вокруг, но я крепко держал руль и удерживал свое сознание в реальном мире, сфокусировавшись на реальном человеке, который вполне подходил на роль реального убийцы.

Муртуз дошел почти до края села, дальше была только развилка к дому Хабиба (он все так же величественно возвышался над селом) и холму, за которым стоял дом предполагаемого автора письма. Но место слегка изменилось, появились новые дома, вдалеке были заметны начинающиеся стройки.

– Что ты задумал?.. – произнес я вслух, увидев, что старик остановился, свернул с основной дороги и пошел в сторону старого разваливающегося домишки.