Холодные зори

Группа Меньшова, притаясь, наблюдала за полицейским. Аметистов расположился неподалеку от палисадника под прикрытием товарищей. С бомбой за пазухой, он лежал ближе всех к торцовой стене строения. Павел Васильев оказался на наиболее выгодном участке, и тоже с бомбой за пазухой, — именно там, где на втором этаже располагался кабинет исправника. Уже забрезжил рассвет, времени оставалось в обрез. Павел принял решение самостоятельно забросить бомбу в наиболее ярко светившееся окно второго этажа. И не рассчитал своих сил: бомба ударилась о нижний край оконной амбразуры. Взрывной волной выбило стекло, и та же воздушная волна легко подхватила Павликово невеликое щуплое тело и бросила его головой в сугроб возле придорожной канавы. Туда мгновенно подоспел видевший эту картину Меньшов. Он с силой выдернул Павку за ноги, схватил под мышки и поволок в сторону проходного двора, заранее подмеченного на случай отхода. Аметистов пальнул по сбегавшему со ступеней крыльца полицейскому, но не попал. Полицейский грохнулся в снег, опасаясь второго выстрела, но Александр догонял уже Меньшова, волочившего Павла. Лишь во втором проходном дворе, когда Ивану Меньшову пришлось перекинуть через забор брыкавшегося Павлуху, а самому прыгнуть вслед за ним, он понял, что Павел живехонек и здоровенек так, что Иван еле-еле догнал его уже у въезда на большак. Аметистов споро продвигался вслед за друзьями. На главной баррикаде их встретили как победителей.

Через час в штаб прибежала Полина Бардина, следившая за происходящим из светелки соседнего дома, где жила ее подружка. Осколком бомбы или стекла легко был ранен вестовой исправника, дежуривший в его кабинете. Сам исправник в эти минуты уходил «до ветру».

Но поселок сразу ожил. Раскрылись заводские ворота, и взвод солдат перебежками, укрываясь за выступами домов, направился по Московской к главной баррикаде, а на улицу Соборную вырвалась сотня казаков. Баррикады встретили их дружным огнем. Завязалась перестрелка.

Борис Черняев, Сергей Ермов, Павел Васильев и еще несколько дружинников пробрались дворами к Соборной улице и бросили под казацких коней две малые бомбы.

С хрипом упала лошадь под хорунжим, но наездник остался жив. Его подхватили на другую лошадь, и сотня галопом подалась к казачьей казарме. Солдаты успели-таки разворотить одну из боковых баррикад (на ней в эти часы не было людей), но дальше двинуться не смогли. Подвижный отряд Бориса Черняева успел на Московскую и дружным огнем из винтовок, дробовиков и револьверов отогнал, а затем рассеял солдатскую полуроту. Рабочие преследовали солдат до самых заводских ворот. Они забрасывали их из-за заборов и из ворот камнями, болтами, гайками, поливали водой из бадеек, натравливали на них цепных собак. Ермов успел притащить свой оркестровый баритон, и поселок огласили громовые раскаты трубы иерихонской, звуки которой, по преданиям старины, способствовали разрушению стен. Солдаты оробели и поспешно укрылись во дворе завода, плотно прикрыв обе створы. Ермов так увлекся, что, лишь получив от Бориса Черняева хорошего леща по шее, опомнился и спрятал трубу. Отряд вернулся на главную баррикаду. В перестрелке с казаками и солдатами был ранен Павел Васильев, слесарь с «электрички». Его принесли на одеяле в помещение баррикадного госпиталя. Дежурные сестры Наташа Вавилина-Черняева и Марина Борисова под руководством опытного фельдшера госпитальной дружины Веры Федоровны Корзановой оказали раненому необходимую помощь, накормили его и напоили крепким чаем с куском сахара.

Поправив на раненом сползающее на пол одеяло, Вера Федоровна перекрестила Павла, постояла возле него и, тяжело вздохнув, пошла в красный угол, где теплилась лампадка. Там она опустилась на колени и начала истово молиться, тихо плача.

Девчата приумолкли, продолжая свою работу. Они готовили бинты и щипали корпию, которая служила вместо ваты.

Неспокойной, тревожной была эта ночь и в штабе. У восставших не было главного — запаса патронов. И негде и нечем было пополнить эту величайшую недостачу. А при таком малом боезапасе не до наступательных операций. Как ни горьки дела, Матушев-то заранее знал — придется держать оборону. Выход один: впереди главной баррикады как можно ближе к въезду в поселок заложить единственный большой фугас, чтобы вовремя взорвать его, уничтожив при попытке прорыва главными силами как можно больше солдат противника.

Лучше бы, конечно, закопать такой фугас где-нибудь перед въездом в поселок, но поздно: там уже стояли солдатские пикеты и рыскали казачьи разъезды.