Холодный герцог

– Было бы за что, – Диана улыбнулась, её глаза наполнились слезами. В памяти всплыла изуродованная спина мужа, и девушка, не сводя с Дэвида взгляда, тихо продолжила:

– Если бы я была тогда, рядом с тобой, я бы вылечила твои раны.

Взор герцога замер. Лицо все напряглось. А потом, Дэвид, наклонившись к жене, прошептал:

– Я думаю, ты должна знать теперь. Я родился рабом.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Годами ранее.

В воздухе витал запах пота, тухлой рыбы и боли. Казалось, даже солнце было сегодня жестоким – его обжигающие лучи нещадно палили, отнимая надежду на секундное облегчение. Высокая, худощавая женщина с холодным безразличием на лице взирала на разворачивающеюся перед ней картину – там, на расстоянии нескольких футов, верный своей хозяйке человек, методично орудовал черной, блестящей плетью.

Воздух в очередной раз взорвался от щелчка вскинутой плети. И вот уже она упала на загорелую спину, покрытую кровавыми разводами. Тот, кто подвергался этому наказанию, поистине, держался стойко. Ни звука, ни вскрика. Лишь глубокий вздох. Белесые, потрескавшиеся губы были искусаны до крови. Все лучше, чем позволить этой женщине насладиться его болью.

Когда слуга снова опустил плеть на спину наказуевомого, по телу последнего прошлась дрожь. Слуга обернулся и нерешительно посмотрел на красивое, надменное лицо своей госпожи.

– Ваша Светлость, может, достаточно? – в надежде, что герцогиня согласится, вопросил мужчина.

– Еще нет! – женщина сузила глаза. – Он еще ничего не понял. Продолжай. Пусть этот выродок понесет наказание за свою мать.

«Выродком» был внебрачный сын лорда Ричмонда – старшего и единственного сына герцогини. Он, подумать только, осмелился заиметь связь с женщиной совсем другого народа, а после (как поговаривали местные, даже женился на ней). Но что для герцогини какой-то языческий обряд по сравнению со словом церкви? Что для герцогини какие-то непонятные чувства по сравнению с долгом, который сын обязан был выполнить?

А долг его заключался в том, чтобы взять в жены благородную, желательно богатую, англичанку. Она, герцогиня Анна Ричмонд, годами вынашивала в голове мечты о том, как её единственный ребенок продолжит их род и соединит себя узами с достойнейшей женщиной.

Появление той темноглазой девушки в жизни Уильяма Ричмонда стало прямой угрозой для исполнения мечты герцогини. Она не узнавала сына. Тот все больше говорил о новой семье и поделился намерением остаться жить на другом континенте. И тогда Анна Ричмонд сделала то, что никогда не делала – покинув лондонский дом, она отправилась на корабле в плавание.

Появление Анны Ричмонд не принесло ничего хорошего. Глухая к словам Уильяма о том, что здесь – его семья, что он любит Лейлу, что у них родился сын, герцогиня горела одним-единственным желанием – избавить сына и себя от позора, который мог лечь темным пятном на их благородный, древний род. Вернувшись на родину, герцогиня подключила все свое влияние. К её огромному разочарованию, оно не понадобилось. Спустя два месяца после того, как Анна Ричмонд вновь ступила на английскую землю, ей пришла скорбная новость о гибели сына и его жены во время шторма. Единственным уцелевшим оказался ребенок Уильяма и Лейлы.

Но вместо того, чтобы принять своего единственного внука, герцогиня обрушила на него всю ненависть и боль, постигшую её после гибели Уильяма. К тому же, словно насмехаясь над престарелой женщиной, этот ребенок унаследовал внешность своей матери. Этой проклятой язычницы, которая отняла у неё, Анны Ричмонд, любимого сына…

И тогда Дэвид Ричмонд, прямой и единственный наследник, был объявлен герцогиней рабом, «который не имеет никакого отношения к благородному роду Ричмондов»…

Взгляд Дианы задержался на лице Дэвида. Она видела, как тяжело ему далось это признание. Как невыносимо больно было мужу даже сейчас, спустя долгие годы. Да и ей было не легче – словно душу скрутили ледяными пальцами. Девушка робко улыбнулась и прошептала:

– Я знаю, что много благородных и сильных мужей прежде были рабами.

– И кто же был среди них? – с трудом сдерживаясь от желания прямо сейчас уйти и одновременно испытывая потребность в том, чтобы дослушать жену, тихо спросил Дэвид.

– Например, Спартак, святой Патрик и Бейбарс, – живо отозвалась Диана.

По лицу герцога скользнуло изумление. Девушка тут же добавила:

– Я немного углубленно изучала историю других народов. Пока мама не видела. Видишь ли, она становилась вне себя от злости, когда я читала книги про великих людей, которых нельзя было назвать чистокровными англичанами.

– Ты удивительна, – выдохнул Дэвид, и в глазах его отразилось неподдельное восхищение.

– Тоже самое я могу сказать и о тебе, – Диана, позабыв о том, где она находится, смотрела только на мужа. Волнение и пока еще тикая радость коснулась груди девушки. Сердце её, учащённо забившись, безошибочно подсказало ответ – теперь, после того, как она узнала, кем был Дэвид, уже ничто не встанет между ними.