Хоразинские рассказы [компиляция]

Хотя, надо признать, она носила корреспонденту еду, а когда он заявил, что в яме холодно, раздобыла ему какую-то куртку. Зенобия даже забралась в лавку Брата Азраила и стащила несколько батареек для нового фонарика, который тоже отнесла корреспонденту. (Видимо, на свободу старый сломался или потерялся.) Но она не освобождала его.

Я ни в чём не перечил Зенобии. Как уже было сказано, тем летом я начал засматриваться на неё так, как никогда прежде не смотрел ни на одну девушку. Я был так же подвластен ей, как и Лестер Николс. Я следовал за ней по пятам. Я делал, что она велела и держал рот на замке, когда она велела. Понятно, что другие дети в деревне посмеивались. Моим родителям и даже Старейшине Аврааму было известно, что я вижусь с Зенобией ужасно часто, ну и что с того? В Хоразине то и дело двоюродные братья женятся на двоюродных сёстрах. Только гораздо позже я узнал, что в мире снаружи такое не считалось нормой. Хотя, что могли знать чужаки, какими бы обречёнными и преходящими они ни были? Но я забегаю вперёд. Мы не были обручены. Мы были просто детьми.

Меня смущало и тревожило, что, когда осенью начались занятия в школе, интерес Зенобии к её игрушке, домашнему питомцу или пленнику, как его не называй, стал угасать. Иногда мне приходилось дёргать её за руку и напоминать: «Давай поболтаем с Лестером». А иногда я в этом раскаивался, потому что всё, чего удавалось от неё добиться — это ещё раз поиздеваться над ним, но, по крайней мере, после напоминаний она более-менее снабжала корреспондента пищей, а когда начало холодать, даже принесла ему пару спортивных штанов.

В конце концов она грубо рявкнула:

— Если желаешь с ним поболтать, сам и иди.

— Как я пойду без тебя? Феромоны же.

— А вот как, — сказала она, обвила меня руками, обняв, словно собиралась меня поцеловать, как в кино, но затем легко укусила в шею (как в другом кино) и мне показалось, что вонзились крошечные острые иголки. Зенобия отодвинулась и я разглядел, что в верхней челюсти у неё было два дополнительных крохотных зуба, похожих на клыки гремучей змеи, которые втянулись и исчезли, когда она улыбнулась мне. На шее осталась кровь, но по-настоящему я не пострадал.

— Вот теперь ты чуточку больше похож на меня, — прибавила она.

Так что, с небольшими сомнениями, я вновь отправился в ту пещеру. Я был готов при первом же признаке неладного развернуться и умчаться прочь, спасая жизнь, но Иной Народец шарахался от меня, как от Зенобии. Я спустился к кромке ямы, где томился мистер Николс и вручил ему целый мешок припасов.

Затем я попросил его: — Расскажите мне о Скрантоне.

Он ответил, что это большой город.

— А там есть кинотеатры?

— Да… есть.

— А есть роботы и летают ли там на космических кораблях, как в «Звёздных войнах»?

На это он искренне рассмеялся и сказал: — Нет, это вымысел. В «Звёздных войнах» всё вымысел.

Я тоже склонялся к этому, потому что боги, которые возвратятся, находятся в небесах. Когда они проносятся мимо звёзд, те мерцают. Представить не могу, что они позволят людям летать на космических кораблях там и сям.

Затем Лестер Николс принялся рассказывать мне о своей жизни и работе, на что это похоже — быть корреспондентом в газете и везде выискивать истории. Потом, заметно погрустневшим тоном, он рассказал мне о своей семье. У него была любимая жена по имени Маргарет. Быть может, она уже считала его погибшим. Ещё у него было двое детей. Девочка Энн, шести лет, и мальчик Тедди, примерно моего возраста.

— Ему нравятся «Звёздные войны»?

— О да, очень нравятся. Уверен, вы двое стали бы закадычными друзьями. Он показал бы тебе свой световой меч.

— Вроде бы, вы говорили, что «Звёздные войны» — вымысел.

— Это такая игрушка.

В тот момент я не был уверен, кто или что больше является игрушкой: фальшивый световой меч, мистер Лестер Николс или я. Видите ли, Зенобия одновременно теряла интерес сразу к нескольким домашним питомцам. Я до сих пор был одержим ею. Зенобия всё ещё казалась мне прекраснейшей девушкой на свете, невзирая на шестипалые перепончатые ноги, но, кажется, симпатия между нами слабела. Она проделывала свои штучки без меня. Она начала прогуливаться с другими мальчиками. Она даже некоторое время увлекалась Грязнулей Джерри (по-настоящему его зовут Иеровоамом), старше её на четыре года. Это тот самый хоразинец, который, кроме зимнего времени, носит самый минимум одежды, обычно лишь обрезанные из джинсов шорты, потому что таинственная кровь, что течёт во всех нас, подарила ему способность плавать в земле, как в воде. Так что в любой момент он мог просто скрыться с глаз, нырнув в землю по какому-то хоразинскому делу, которое мог уразуметь лишь Старейшина Авраам, а когда Джерри возвращался назад, то весь оказывался перемазанным, оттого-то и минимум одежды, и прозвище. Может, Джерри и сумел бы проплыть весь путь до пещеры и увидеть Лестера Николса, но не делал этого. Наверное, он опасался Иного Народца. Разумеется, Зенобия никогда не брала его туда.