Хорошая дочь

— Опоссумы являются переносчиками лептоспироза, кишечной палочки и сальмонеллы. Их экскременты могут содержать бактерии, вызывающие гниющие язвы.

— Мы с ним так, без извращений. — Чарли щелкала каналами.

— Внушительный у тебя телевизор.

— Бен называет его «Элеонора Рузвельт», потому что он большой и страшный, но мы все равно его обожаем. — Чарли нашла Си-эн-эн. Выключила звук. По экрану побежали субтитры. Сэм глядела, как она просматривает их.

— Зачем ты это смотришь?

— Хочу посмотреть, скажут ли они что-нибудь про папу.

Сэм наблюдала, как Чарли смотрит новости. Они не расскажут больше того, что она может узнать от Сэм. Конечно, у нее больше информации, чем у журналистов. Что сказал отец перед смертью. О чем он, возможно, думал. Как вызвали полицию. Как тело Расти находилось в кресле более часа. Поскольку он имел ножевые ранения, которые могли стать одной из причин смерти, пришлось вызвать Управление полиции Бридж Гэпа.

К счастью, Сэм успела вынуть свой листок с записями о Келли Уилсон из кармана папиного халата до приезда полиции. Иначе Кен Коин тут же заполучил бы все секреты девушки.

— Черт. — Чарли включила звук.

Голос за кадром говорил:

— …Эксклюзивное интервью с Адамом Хамфри, который учился в Пайквилльской старшей школе вместе с Келли Рене Уилсон.

Молодой человек, полный и прыщавый, стоял перед побитым старым «Камаро». Руки скрещены на груди. Одет так, будто собрался в церковь: белая рубашка, тонкий черный галстук и черные брюки. Пучок волос на подбородке изображает нечто вроде эспаньолки. Стекла очков заметно заляпаны.

— Келли была нормальная. Наверное, — сказал Адам. — Кое-кто говорил про нее нехорошие вещи. Но она… Ладно, она немножко отставала. В этом смысле. — Он постучал себе по голове. — Ну и что такого? Не всем нужна золотая медаль и все такое. Она была просто хорошая девочка. Не особо умная. Но старательная.

В кадр вошел журналист с микрофоном в руке.

— Можете рассказать, как вы с ней познакомились?

— Это я не могу сказать. Может, еще в началке? У нас тут все друг друга знают. Город-то маленький. Идешь по улице — обязательно встретишь знакомых.

— Вы дружили с Келли Рене Уилсон в средней школе? — Журналист смотрел на него, как зверь, почуявший запах сырого мяса. — Ходят слухи, что в те времена она вела себя не очень благопристойно. Подскажите, вы не…

— Не, слушайте, я в это не полезу. — Он крепче сжал руки на груди. — В общем, некоторым хочется говорить гадости, вроде того, что ее травили и все такое, и, может, кто-то там не особо хорошо с ней обращался, но это жизнь. Школьная жизнь так уж точно. Келли это знает. И тогда она это знала. Она не тупая. Некоторые говорят, что она тупая. Ладно, она не особо умная, это я уже говорил, но она не идиотка. Просто, когда ты ребенок, такое бывает. Дети говорят гадости. Иногда они так и остаются злобными, а иногда перестают после школы, но это можно пережить. Келли это пережила. Так что не знаю уж, из-за чего ее переклинило, но точно не из-за этого. Не из-за того, что вы говорите. Это все полная неправда.

Журналист продолжил:

— Но вы с Келли Рене Уилсон…

— Не надо лепить из нее Джона Уэйна Гейси, ладно? Это всего лишь Келли. Келли Уилсон. То, что она сделала, — это отвратительно. Я не знаю, почему она это сделала. Я не могу догадки строить и прочее. И никто не может и не должен, а если кто-то пытается, то он просто врет. То, что случилось, — это то, что случилось, и никто, кроме Келли, не знает, почему это случилось, но вы — все вы в телевизоре — должны понимать, что это всего лишь Келли. И ребята, которые с ней в школу ходили, тоже. Это всего лишь Келли.

Адам Хамфри вышел из кадра. Отсутствие интервьюируемого не остановило журналиста. Он обратился к ведущему в студии:

— Рон, как я говорил ранее, типичный школьный стрелок — это молодой человек, одиночка, обычно жертва травли или бойкота и с четкими мотивами. В случае с Келли Рене Уилсон мы видим другой вариант: девушка, которую травили за сексуальную распущенность, которая, согласно источникам, близким к семье Уилсонов, имела опыт прерывания незапланированной беременности, что в маленьком городке…

Чарли выключила звук.

— Незапланированной беременности. Она, мать их, училась в средней школе. Вряд ли она вела календарь овуляции.

— Адам Хамфри будет хорошим свидетелем для показаний о ее личности, — сказала Сэм. — Очевидно, он не пытается очернить ее, как некоторые друзья.

— Если очерняют — то это не друзья, — заметила Чарли. — Готова поспорить, если Минди Зовада выступит по телевизору, она будет говорить о любви и прощении, но, если судить по дерьму, что она постит в «Фейсбуке», она хоть сейчас готова схватить вилы и факел и направиться в тюрьму, чтобы расправиться с Келли, как с Чудовищем Франкенштейна.

— Понятно, почему люди считают ее чудовищем. Она убила…

— Я знаю, кого она убила. — Чарли посмотрела на свои ладони, будто ожидая увидеть кровь Люси. — Этому парню, Хамфри, понадобится хороший юрист. Ее образ femme fatale[23] быстро раскрутят. И приплетут его, неважно, было у него что-то с ней или нет.