Хорошая сестра

– Могу я вам помочь? – спрашивает администратор. Типичная бабушка лет шестидесяти, с седеющими каштановыми волосами и лаймово-зелеными очками на цепочке. Я игнорирую ее и сажусь. Женщина следит за мной взглядом, но оставляет в покое и через несколько мгновений возвращается к своему компьютеру.

Комната заполнена примерно наполовину. Я замечаю пару девчонок подросткового возраста, очевидно пришедших без сопровождения взрослых; девушку лет восемнадцати с мамой; и молчаливую пару лет тридцати с заплаканными глазами. Все они листают журналы, возможно, чтобы отвлечься или слиться с толпой. Я за журналами не тянусь. Мне всегда казалось неразумным прикасаться к предметам общего пользования в приемной врача, учитывая тот факт, что они не более чем переносчики микробов. Но опять же, эта приемная немного отличается от большинства других, и вероятность того, что пациенты являются носителями микробов, не больше, чем у кого-либо в офисном здании. Они, как и я, пришли сюда по другой причине. Забавно, как осознание этого то приходит, то ускользает. Сейчас я в порядке, а через минуту мрачнее тучи.

Когда часы показывают 10:01, в дверь врывается Роуз, одетая в мохеровый свитер сливового цвета, от одного взгляда на который все тело колется и зудит. И хотя в руках у нее зонтик, с волос ее стекает вода.

– Ферн! Вот ты где! – восклицает она на удивление так громко, что все в приемной подняли глаза от журналов. Женщина за стойкой смотрит на нас поверх очков.

– Ферн Касл? – спрашивает она.

Роуз смотрит на меня.

– Ты еще не называла свое имя?

– Нет, – отвечаю я намного тише. На Роуз не похоже – устраивать спектакль. Она опускается передо мной на колени. Остальные в комнате возвращаются к своим журналам, делая вид, что не обращают на нас внимания.

– Хорошо, – говорит она, – потому что я сегодня утром подумала… это прозвучит дико. Да это и есть дикость!

– Что дико? – спрашиваю я, смотря на прядь мокрых волос, прилипших к ее щеке, и задумываясь, настоящая ли это Роуз.

– Просто… сегодня утром я поняла, что никогда не прощу себе, если не спрошу…

Девочка-подросток даже не притворяется больше, что читает журнал, и просто уставилась на нас. Я смотрю на нее в ответ, и, слава небесам, она наконец отводит глаза.

– Спросишь о чем?

Роуз оглядывается, будто только сейчас замечает в непосредственной близости от нас других людей.

– Э-э-э, давай поговорим в более уединенном месте.

– А как же?.. – начинаю я, но поздно. Роуз уже встала и подошла к администратору сказать, что сегодня нам прием не понадобится.

Роуз ведет меня в кафе неподалеку и заказывает две чашки чая и булочку с джемом и кремом, даже не посоветовавшись со мной. Дождь все еще льет, такой сильный, что вода заполняет водосточные трубы и навесом стекает с крыш. Этого в прогнозе не было. Сегодня все какое-то неожиданное.

Когда нам приносят булочку, с джемом и кремом внутри, но упакованную, Роуз протягивает ее мне.

– В общем… сегодня на меня снизошло озарение.

Я беру булочку и изучаю ее. Кажется, нет такого способа съесть ее так, чтобы начинка не растеклась. В конце концов я наклоняюсь вперед, чтобы пролитое попало прямо в тарелку.

– Я подумала: я отчаянно хочу иметь ребенка… в то время как ты беременна нежеланным ребенком. И тут до меня дошло! Что, если я усыновлю твоего ребенка?

Мой рот набит булочкой. Я подумываю выплюнуть ее, но понимаю, что эстетично сделать это не получится, поэтому, прикрыв рот салфеткой, жую как можно быстрее.

– Просто подумай, Ферн. Я понимаю, тебе многое нужно будет обдумать, не отвечай сейчас. Просто я подумала… может, это способ… подарить твоему ребенку любящую семью, которую он заслуживает. Утром я говорила с Оуэном, и…

Я сглотнула.

– Оуэн знает?

Роуз выглядит виноватой.

– Надеюсь, ты не против? Когда я сказала ему, что мы можем вырастить этого ребенка вдвоем, он был на седьмом небе от счастья. Мне не стоило делать этого, не поговорив сначала с тобой.

Я откидываюсь на стуле. Оуэн мне очень нравится. Мысль о том, что ребенок может быть воспитан двумя любящими родителями, двумя нейротипичными любящими родителями… это начало жизни, на которое надеется каждый ребенок.

– Знаю, иметь двоих родителей – это не главное, – продолжает Роуз. – Но… я часто думаю, что было бы с нами, если бы нас растили двое родителей? Когда у мамы случилась передозировка, у нас был бы запасной план. Я бы очень хотела дать ребенку такой шанс.

– Я бы тоже этого хотела.

Роуз будто затаила дыхание, ожидая, пока я приму решение. Но на самом деле решать нечего. В конце концов, с самого начала ведь так и задумывалось.

– Хорошо, – говорю я.

Глаза Роуз наполняются слезами. Она обнимает меня, и делает это так крепко, что я будто снова оказываюсь заключена в смирительную рубашку, только в этот раз, упершись носом в промокший мохеровый свитер, начинаю задыхаться.

Дневник Роуз Ингрид Касл