Хорошая сестра

– Не отдавать ребенка Роуз? – повторила я, ожидая подтверждения. Но мама лишь покачала головой, что могло означать, что я все правильно поняла… или нет. Потом она сказала что-то еще, но уже без какого-либо смысла. Она будто регрессировала у меня на глазах.

Поэтому я подумала, что глупо было бы доверять тому, что она сказала.

– Можете мне помочь?

Я поднимаю глаза – пожилой мужчина с необычайно большой головой, покрытой пигментными пятнами, даже не удосуживается встать из-за компьютера.

– В чем проблема? – спрашиваю я, находясь в нескольких метрах от него.

– Внучка создала мне электронную почту, – ворчит он. – Но я не знаю, как проверить, есть ли у меня письма!

Я оглядываюсь в поисках Гейл, Линды или Тревора… или хотя бы Кармель.

Все куда-то исчезли. Предатели. Мужчина смотрит на меня выжидающе, скрестив на груди волосатые мясистые руки. Не слишком поздно придумать отговорку и уйти?

Я вздыхаю.

– Какой у вас электронный адрес?

– Не знаю! – мужчина машет волосатой рукой в воздухе. – Что-то с «собачкой» и «точка-ком». Звучит даже смешно, честно говоря.

– Да уж. Ну ладно… вечером по вторникам мы проводим вводные курсы по работе с компьютером.

– По вторникам я играю в бридж.

– Можете записаться на частные уроки. Когда вам удобно?

– Отлично, – отвечает мужчина. – Давайте прямо сейчас.

Он смотрит на меня, я смотрю на него. О, этот старик понятия не имеет, с кем связался.

– Ферн?

Я оборачиваюсь, задыхаясь от облегчения. Кармель появилась в одиннадцатом часу.

– А, Кармель! У этого джентльмена трудности с электронной почтой.

– К вам пришли, – говорит Кармель, взглядом показывая на вход в библиотеку. Оглянувшись, я вижу там Уолли с большим букетом подсолнухов в руках.

Сердце мое замирает.

– Так вы мне поможете или как? – рычит старик. – Я не буду торчать здесь целый день!

Уолли машет мне. На нем темно-синий костюм – должно быть, новый. Я видела его раньше в сером костюме, тоже очень красивом, только брюки были не такими обтягивающими. Волосы элегантно зачесаны набок, в стиле старого Голливуда.

– Ферн, ваша смена уже окончена, – говорит Кармель. – Идите, а я помогу джентльмену с компьютером, хорошо?

Я смотрю на часы.

– Но моя смена закончится через двадцать минут…

– Ферн, – говорит Кармель строго, отчеканивая каждое слово, – ваша смена закончена.

Голос у нее странный, будто у робота-убийцы, взгляд неестественно напряженный. Первой мыслью было спросить, все ли с ней хорошо, и поправить, что моя смена точно не окончена, но у меня есть серьезные опасения, что это может вызвать у нее какой-нибудь приступ. Поэтому я просто соглашаюсь.

– Хо-ро-шо. Спасибо, Кармель.

Фургон Уолли стоит на парковке, и, когда мы подходим, он открывает для меня пассажирскую дверцу, – этот галантный жест мне очень приятен. Я забираюсь внутрь и кладу подсолнухи рядом с собой на сиденье. Они завернуты в коричневую бумагу с небольшим пластиковым пакетом с водой, завязанным вокруг стеблей для поддержания влаги, что является довольно инновационным решением. Никто никогда раньше не дарил мне цветы. Честно говоря, я всегда считала, что цветы дарят из снисходительности, к тому же всегда опасалась, что их запах может быть слишком приторным. Но с удивлением обнаруживаю для себя, что в данных обстоятельствах они пришлись мне по душе, и даже в небольшом пространстве фургона они излучают довольно приятный и легкий аромат.

– Спасибо за цветы, – благодарю я, когда Уолли забирается на водительское сиденье.

– Не за что, – отвечает он, улыбаясь куда-то мне через плечо. – У подсолнухов нет сильного запаха. Флорист вообще сказал, что они не пахнут, но слабый аромат я все же почувствовал.

Я представляю себе Уолли в магазине, как он указывает на букеты, нюхает каждый из них и качает головой, пока наконец не находит подсолнухи и не заявляет, что это идеальный выбор. Красивая фантазия, и я улыбаюсь ей.

– А теперь, если позволишь, я хотел бы пригласить тебя на ужин, – говорит он.

Мои фантазии о цветочном магазине мгновенно рассеиваются, сменяясь другими, менее привлекательными. Мы с Уолли в переполненном ресторане, где все разговаривают громко, пытаясь перекричать музыку. Запахи еды, пьяные посетители. Я открыла было рот, чтобы ответить ему, что не смогу, что ресторан – одно из худших мест, способных перевозбудить мои чувства, но Уолли поднимает руку, призывая меня молчать.

– Выслушай меня сначала! У одного моего знакомого есть греческий ресторан в Виндзоре. Сегодня вечером они устраивают частную вечеринку в зале наверху, поэтому главный обеденный зал закрыт. Он согласился открыть его только для нас двоих.

Я хмурюсь:

– В каком смысле?

– Мы будем в ресторане одни. Сможем выбрать освещение, музыку, еду – все.

Постепенно я начинаю понимать, что он делает. Не только цветы, но и все остальное. Он запланировал, чтобы весь вечер был для меня идеальным. Это совершенно невероятный уровень заботы.

– Почему ты плачешь? – спрашивает Уолли.

Я поднимаю руку к лицу, щека и правда влажная.

– Я… я немного ошеломлена, полагаю. Это все так мило. Ресторан… Не думала, что смогу когда-нибудь сходить в ресторан.