Хорошая сестра

– Я тут почитала о процессе усыновления и, думаю, когда ребенок родится, лучше не указывать его имя в свидетельстве о рождении.

– Почему?

– Ну, – осторожно отвечает Роуз, – если ты укажешь его, то от него потребуется согласие на усыновление, что будет несколько неловко, учитывая, что он не знает о существовании ребенка.

Ее довод логичен. Об этом я не подумала.

– Так кого мне указать в качестве отца ребенка? Кого-то другого?

– Ну, нет, потому что тогда от него потребуется согласие на усыновление.

– О-о-о…

– Поэтому, думаю, проще будет сказать, что ты не знаешь, кто отец.

Я смеюсь.

– Не знаю? Но это смешно! Как можно не знать, кто отец твоего ребенка?

Но Роуз не смеется.

– Ничего смешного. Если на момент зачатия у тебя был не один сексуальный партнер или это был секс на одну ночь с незнакомцем, с которым больше не поддерживаешь связь, то вполне вероятно не знать, кто именно отец.

Мне уже не смешно.

– И это ты хочешь, чтобы я сказала? Что у меня было сразу несколько сексуальных партнеров или секс на одну ночь с незнакомым мужчиной?

– Я знаю, ты бы так не поступила, Ферн, конечно, нет. Но это не важно. Главное – сделать все правильно для ребенка.

Я уставилась перед собой. Подозреваю, она права. Но тем не менее меня этот вопрос беспокоит. Я понимаю, что ребенку будет лучше с Роуз и Оуэном. Но вычеркнуть из документов Уолли? Это же будто его никогда не существовало. На самом деле временами именно так и кажется. Словно он был персонажем из книги, которую я читала, а не реальным человеком из моей жизни. Если бы не ребенок у меня под сердцем, я бы в это даже поверила.

– Договорились? – спрашивает Роуз, и я киваю, потому что в горле встал такой ком, что я не в состоянии ей ответить.

Погода становится жарче, а я все – более беременной. Жара меня всегда раздражала, но беременность лишь добавляет масла в этот огонь. В библиотеке хотя бы есть кондиционер, но с каждым днем дорога домой пешком дается все труднее. К концу четвертого месяца мои юбки с эластичной талией становятся мне узки в бедрах, впиваются в живот, словно разрезая пополам, что сводит меня с ума. Добираясь домой, я срываю их и надеваю одну из свободных ночных рубашек сестры.

Роуз – это еще один удушающий фактор. Она все время рядом, и не только по утрам и вечерам, иногда она забегает ко мне на работу, чтобы «просто поздороваться» и потрогать живот, чтобы почувствовать малыша. И каждый такой ее визит на редкость не вовремя: либо у меня заканчивается перерыв на обед, либо идет собрание сотрудников, и то ли дело в беременности или в чем-то другом, но я обнаруживаю для себя, что она начинает меня раздражать.

Сегодня, когда она приезжает уже в третий раз незапланированно, я вспоминаю слова Уолли. «Словно она не знает, где заканчивается она и начинаешься ты. Будто ты… принадлежишь ей или что-то в этом роде».

– Что ты опять здесь делаешь, Роуз? – спрашиваю я.

Сестра удивлена и даже слегка уязвлена этим вопросом.

– Навещаю тебя, конечно.

– Разве тебе не нужно быть на работе? – спрашиваю я.

– Я просто была неподалеку, – отвечает она, и я задаюсь вопросом: какого рода дизайн интерьера привел ее в этот район? Она берет меня за руку и ведет к диванам в детской зоне. Это напоминает мне о том, что Уолли сказал тогда и обо мне. «Да и у тебя с ней границы не лучшие». После этих его слов я воспользовалась возможностью погуглить «хорошие границы» и наткнулась на статью под названием «Как установить здоровые границы», в которой предлагались три полезных совета, когда нужно говорить «нет».

Будьте вежливы, но тверды в своем намерении.

Объясните причину, но не переусердствуйте.

Сохраняйте спокойствие и сосредоточьтесь на главном послании.

Возможно, сейчас подходящий момент, чтобы применить эти стратегии.

– Спасибо, что навестила, Роуз, – говорю я, что, на мой взгляд, соответствует пункту о вежливости, – но мне нужно работать. – Твердость без лишних объяснений.

Роуз хмуро глядит на меня.

– Но я проделала весь этот путь, чтобы увидеть тебя.

– Ты же сказала, ты была неподалеку? Как бы то ни было, в следующий раз лучше позвони мне заранее.

Роуз удивленно моргает.

– Хочешь, чтобы я ушла? – Лицо ее ничего не выражает, но в голосе слышится раздражение. Возможно, даже вызов. Волосы у меня на затылке встают дыбом.

– Да, – отвечаю я.

Я встаю и отворачиваюсь, но прежде успеваю заметить, как у нее отвалилась челюсть. Направляясь в комнату для персонала, я заставляю себя не оглядываться. Устанавливать «хорошие границы» не так-то просто. Я сажусь за свой стол и снова набираю «хорошие границы». Похоже, мне понадобится больше информации.