Хорошая сестра

Мы с Роуз молчали, пока мама пыталась вдохнуть в Билли жизнь. Она продолжала это делать, казалось, целую вечность, останавливаясь только чтобы сыпать проклятьями себе под нос, а однажды даже подняла голову к небу и произнесла что-то похожее на молитву, что было странно, поскольку я никогда не видела, чтобы мама молилась.

– Что произошло? Кто-нибудь, расскажите мне!

– Я… я пыталась помочь ему побыть под водой дольше меня, – пробормотала я. – Наверное, я держала его слишком долго.

– Ты держала его под водой? – мама уставилась на меня. – Но почему, Ферн?!

Я посмотрела на Роуз, мама проследила за моим взглядом. Ее глаза странно блеснули.

– Роуз сказала тебе так сделать?

Каким-то образом я поняла, как опасно было отвечать на этот вопрос. Поэтому я не ответила.

– О, конечно, это моя вина! – воскликнула Роуз. – Твоя драгоценная Ферн никогда ни в чем не виновата.

Мама встала и схватила Роуз за руку так крепко, что приподняла ее над землей.

– Роуз, Билли мертв! Ты это понимаешь?

– Да, – спокойно ответила Роуз, – понимаю.

– И ты вовлекла в это свою сестру!

– Ты всегда меня ненавидела! – крикнула Роуз, расплакавшись. – Ты всегда любила только Ферн. Все любят Ферн!

Мама опустила Роуз и замахнулась, но, поколебавшись, опустила руку.

– Я тебя не ненавижу, Роуз. Но, мне кажется, ты всю жизнь пыталась заставить меня доказать, что я тебя люблю. А теперь этот мальчик умер!

Мама посмотрела вниз на безжизненное тело Билли, затем поймала взгляд Роуз.

– Если хочешь доказать, что любишь меня, – сказала Роуз, – это твой шанс.

После обеда Роуз отправляется в магазин, чтобы купить малышке одежду поменьше. Как только она ушла, я действую быстро.

В больнице тихо, не считая хныканья новорожденных. Я с трудом влезаю в свое радужное платье – один из многих сувениров причудливой любви Роуз ко мне, – и беру малышку на руки из кроватки. Она теплая и легкая. Закинув сумку через плечо, прижимаю малышку к груди. Я испытываю такое приятное чувство, будто именно здесь ей и место, в моих объятиях. Может, так и есть?

Странно, но, на мой взгляд, имя Элис ей совсем не подходит. Она скорее Дейзи, или Лилли, или Поппи. А может, Уиллоу? Сильное имя, мне нравится. Да, это оно.

Выбраться из больницы так легко, что и нет ощущения, будто я сбегаю. Я проскальзываю мимо регистратуры и выхожу на улицу. Проходя мимо курящих в стороне людей, я прикрываю лицо малышки одеяльцем. Неподалеку стоит такси, из которого только что вышла пожилая пара – весьма удачно. Может, я и не лучшая мать для своего ребенка. Но с каждым мгновением я все больше убеждаюсь, что Роуз не лучше.

В такси я кормлю Уиллоу грудью, и она засыпает с открытым ротиком. С собой у меня только сумка. Ни подгузников, ни детской одежды. Есть хотя бы молоко, и, судя по тому, как набухают груди, его будет еще больше. В общем, могло быть и хуже.

Когда мы подъезжаем, я практически ожидаю, что на улице меня будет ждать Роуз, с напускным беспокойством на лице, готовая зачитать мне лекцию, что именно из-за такого поведения я не могу быть матерью этому ребенку. Может, она и права. Тем не менее я рада обнаружить, что ее здесь нет. Кажется, в кои-то веки я наконец на шаг впереди нее.

Я прошу водителя остановиться у заднего входа в библиотеку. План у меня ужасный, если это можно назвать планом. Знаю только, что должна позвонить Уолли. Я должна сказать ему, что он отец моего ребенка. Даже если он разозлится, что я не рассказала ему раньше, он наверняка поможет мне понять, как правильно поступить. Теперь я точно знаю, что неправильным будет оставить малышку на воспитание Роуз.

Я захожу в библиотеку через заднюю дверь. Внутри тихо, поэтому я стараюсь идти по коридору осторожно, ступая по ковру, приглушающему звуки моих шагов. За матовым стеклом в комнате для персонала видны люди и слышен раздражающий, визгливый смех Тревора. Мне нужно пройти в свой потайной чулан, но рисковать и идти через библиотеку нельзя, поэтому я прохожу через вестибюль и вхожу в уборную. Оказавшись внутри, я захожу в одну из кабинок, сажусь на закрытый унитаз и, опустив Уиллоу на колени, достаю телефон. Заряда батареи осталось пятнадцать процентов, что удивительно – обычно я не позволяю ему разряжаться ниже девяноста процентов, но в больнице у меня не было с собой зарядного устройства. Все же пятнадцати процентов должно хватить. Я набираю номер Уолли и только потом замечаю – сигнала нет.

– Черт! – срываюсь я. Уиллоу издает легкий звук, больше похожий на кваканье.

– Ферн? Это вы?

Я замираю. Голос принадлежит Кармель.

– Это вы! – говорит она спустя минуту. – Узнаю ваши ботинки.

Я опускаю глаза – серебристые кроссовки с блестками. У кого еще тут такие увидишь?

– Вы одна? – спрашиваю я.

– Да, здесь только я.

Я открываю дверь. Кармель хочет что-то сказать, но видит Уиллоу и громко вздыхает:

– Вы родили!

– Да. – я улыбаюсь малышке, ворочающейся у меня на руках.

Кармель шагает ближе.

– Это девочка?

Я киваю, и Кармель прижимает руки к груди.

– Она прекрасна, Ферн! Просто красавица, – улыбается она, но неожиданно выражение ее лица становится озабоченным. – Но почему вы не в больнице?