Хорошо, когда улыбаются

Но дядька так зло глянул в его сторону, что с ним просто страшно стало разговаривать. И Эдуард Егоров обратился опять к ребятам.

— Слушайте, всё зависит от нас. Мы спасём музыку. Надо сделать так, чтобы не было слов, брошенных на Ветер, тогда Ветер перестанет сердиться и вернёт ноты. Надо сделать сто полезных дел. И всё.

Ребята снова закричали «ура». Теперь они уже знали, зачем кричали.

— У-у-у, — завыло что-то высоко над домами.

Серёжка испуганно поднял голову. Лица Ветра не было видно нигде, но голос… голос был его. Оказывается, Ветер всё слышал, что ребята говорят, всё видел, что они делают, он только вида не подавал, что видит и слышит. Завыванье было не очень злым. Ветер, видимо, соглашался отпустить ноты, если ребята снимут брошенные на него слова.

Глава 4. Где взять столько бабушек и дедушек?

Сто полезных дел… Миша Гришин в нерешительности разводит руками. А пока он руками разводил, докладчик уже успел поделить в уме полезные дела на ребят и получить четыре и три десятых дела на каждого. Чепуха какая! Разве трудно сделать в день четыре и три десятых полезных дела?

Докладчик ужасно любил делить в уме. Делил всё на всё, что ни увидит, что ни услышит. Вот идёт по улице, видит в огромном доме в окне кот сидит, в другом окне — другой, в третьем — третий. А всего окон в доме (сосчитает) девяносто штук. Вот и начинает котов на окна делить. Получается, что на каждое окно ноль целых три сотых кота приходится. Идёт и думает: одному окну — ус, другому — четверть уха, третьему — ползуба. Смешно! А потом начинает окна на котов делить. Получается на одного кота тридцать окон. Ого! Простор какой! Прыгай, куда хочешь! Лазай себе на здоровье! Тридцать подоконников, тридцать форточек, что хочешь выбирай! Здорово! Миша Гришин гладит макушку:

— Тебе легко сказать четыре и три десятых полезных дела на каждого! Сделать, конечно, легко! А вот где их найти? Ведь полезные дела просто так под ногами не валяются! — и Миша Гришин вздохнул.

И все вздохнули и почему-то посмотрели под ноги. Действительно, полезных дел они там не увидели. Кирпичи вон валяются и больше ничего не валяется. Рядом дом строят, а кирпичи зачем-то на тротуар забрели. Непонятно, зачем. «Где же искать полезные дела? — думают ребята. — И какие они бывают, полезные дела? Конечно, все знают, что бабушек и дедушек через дорогу переводить — это полезные дела. Но где их найдёшь сразу сто бабушек и дедушек, которым надо переходить через дорогу?».

— Хорошо было прежним тимуровцам, которые у Гайдара, — говорит Миша Гришин, — тогда люди без удобств жили. Кому дров напилить-наколоть, кому воды наносить! Красота! Кругом полезные дела! А теперь! Дрова не нужны — газ! И воду не надо носить — водопровод. Безобразие! Никаких полезных дел не осталось.

Серёжка только хотел сказать, что не все ещё живут с удобствами, как увидел старичка, который быстро шёл но направлению к ним. И ребята его увидели. Девчонка с чернильным пятном на кармане вдруг сорвалась с места и побежала к старичку. Она то на одной, то на другой ножке перепрыгивала через кирпичи и вот наконец подбежала.

— Дедушка, вас не надо через дорогу перевести?

Дедушка удивлённо поглядел на девчонку, которая почему-то всё время держалась за свой карман, пожал плечами и отрицательно покачал головой, дескать, нет, не надо его через дорогу переводить. И чего она вздумала его через дорогу переводить? Во-первых, он сам кого хочешь через дорогу переведёт, а во-вторых, тут близко и перехода нет.

Дедушка молодой бодрой походкой приближался к ребятам, глядел на них во все глаза. Шёл-шёл и вдруг споткнулся. Огрызок кирпича попался под ногу. Он ведь всё-таки был старичок и не мог на одной ножке через кирпичи перепрыгивать, как девчонка, которая за карман рукой держалась.

— Эх, строители-работнички, добра сколько перепортили, — заворчал он, вздыхая и нагибаясь. Поднял красный огрызок и швырнул в сторону, чтобы об него больше никто споткнуться не мог.

Подошёл к ребятам, остановился и покашливает, как Хоттабыч, «кхе-кхе-кхе». И бородка у него есть, только покороче Хоттабычевой. Он её пальцами теребит.

— Пионеры, значит?

— Конечно, пионеры.

— Тимуровцы?

Ребята молчат, и старичок думает, что они тимуровцы.

— Та-ак. Стоите и ждёте, не надо ли каких-нибудь бабок и дедов завалящих через дорогу перевести? Мероприятие, значит, у вас такое?

Ребята все молчат.

— Вы бы лучше на перекрёстке стали, там народа больше, скорее план свой выполните. Что молчите, тимуровцы? А?

А что скажешь этому старичку? Он и так всё понимает без слов, этот худой старичок с бородкой, лишь чуть короче Хоттабычевой. Вон какие у него понимающие глаза. Смотрят, будто насквозь всё видят и колют-покалывают ребят.

— Кхе-кхе-кхе… Молчите, значит? Огорчены. Не оправдал я ваших надежд? Бодрый старичок попался, к сожалению, сам дорогу переходит. В плане галочку теперь не поставишь, выполнено, мол, мероприятие.

— А мы без галочек в плане.

— Без галочек? — у старичка растянулись к ушам губы и подобрели глаза, перестали колоть-покалывать ребят.