Хосе Рисаль

Приведем выписки из дневника Рисаля, касающиеся его отношений с «русским натуралистом». Запись от 1 ноября: «Вчера вечером у меня был разговор с русским натуралистом о политических условиях в моей стране. Он спросил меня, патриот ли я. Не очень, ответил я. Потом он спросил, несчастна ли моя страна, а я ответил вопросом: что составляет несчастье страны и несчастна ли его собственная страна? Он сказал: «Русский несчастен, ибо ему не хватает образования; из-за недостатка образования он не обрабатывает землю как положено». Мы говорили о социализме и о Льве Толстом. Я спросил, каковы его цели, он ответил, что колеблется, что он человек не без способностей, но не имеет направления. Говоря о разнице между европейцами в колониях и европейцами в Европе, он сказал мне: «Конечно, они (европейцы в колониях. — И. П.) думают только о том, как набить карман». Он сказал мне, что только у социализма есть идеи, у других (учений. — И. П.) их нет. Я сказал ему, что подвергаю осуждению недостатки правительства, а не народа».

Следующие записи гораздо короче: «У нас был спор о воле и надежде. Русский сказал, что надежда есть слабость, японец — что надежда бесполезна и все достигается волей; а я сказал, что без надежды нет и воли». Запись от 6 ноября в Коломбо: «Я опять сошел на берег вместе с русским, и мы совершили прогулку». В Сингапуре: «Вместе с сеньором Березовским я немедленно отправился в отель «Европа». И в тот же день: «Поскольку погода была великолепной, Березовский и я пошли назад пешком». В Сайгоне: «Мы с ученым русским натуралистом сошли на берег… Со мной был сеньор Березовский, посланный Санкт-Петербургским географическим обществом для сбора образцов». И последняя запись: «Мы вернулись на корабль в три часа, русский сделал несколько снимков. Он показал мне свою книгу, в которой описывает птиц, и трехствольное ружье, изготовленное в Москве».

Не будем преувеличивать значение случайной дорожной встречи, но укажем, что во всех дневниковых записях Рисаля (как в этом путешествии, так и в предыдущих) никому из попутчиков не уделено столько внимания, сколько Березовскому. Даже встреча с Суехиро Тетчо, оставившая столь заметный след в японской литературе, почти не находит отражения в дневниках и письмах Рисаля. А тут — столь детальные записи. Видимо, личность Березовского производит сильное впечатление на Рисаля. Видимо, можно даже говорить об известном «созвучии душ»: Березовский не скрывает своих социалистических убеждений («только у социализма есть идеи»), оба они сходятся в том, что «несчастья» их стран в недостатке образования, на которое и Рисаль возлагает преувеличенные надежды; единодушны они и в осуждении колониализма (оба считают, что колонизаторы только стремятся «набить карман»). Но особенно интересно здесь упоминание о Л. Н. Толстом. Рисаль, воодушевленный беседами с Прайерами, лелеет план создания филиппинской колонии на Северном Борнео, которая мыслится им также и как духовное сообщество. Именно в это время в России популярны толстовские колонии, в которых живут люди, объединенные общими идеалами, живут трудом рук своих, отстраняясь от зла мира сего. И филиппинцам, страдающим от зла, особенно подвергающимся преследованиям каламбеньос, хорошо бы собраться вместе на Северном Борнео…

Михаил Михайлович Березовский (1848—5.IV.1912), исследователь Монголии, Тибета и Китая, подвергавшийся в свое время преследованиям за «социалистическую агитацию», отличается прогрессивными взглядами, изучает труды Кропоткина, глубоко интересуется вопросами этики. Он охотно беседует с любознательным и корректным в манерах попутчиком, рассказывает об опыте толстовских колоний. Рисаль внимательно слушает, изредка вставляет слово, задает дельные вопросы. Несомненно, опыт русских заслуживает изучения. Надо постараться применить его. 19 ноября 1891 года Рисаль и Березовский тепло прощаются в Гонконге и расстаются навсегда[32].