Хозяйка болот

– О, я знаю. Это для другого. Окуня я бы ловила на поплавок. – Понятия не имею, откуда это знаю.

Лицо продавца меняется, теперь на нем читается уважение. Это стоит тех двух долларов семидесяти пяти центов, что я выкинула на дурацкую приманку.

До причала каноэ еще полчаса пути – минимум десять минут, если срезать по ухабистой ракушечной дороге. Бородатый парень за расколотым прилавком поднимает голову и смотрит на меня без улыбки. Когда я говорю ему, что хочу арендовать каноэ, он садится, берет бланк и толстый карандаш.

– Сколько вас там?

– Один человек, – отвечаю я.

– Только вы? – Он поднимает глаза, не запрокидывая головы.

– Да, только я. – Я беру с полки средство от насекомых.

– Вы когда-нибудь катались на каноэ? – Его карандаш зависает в воздухе.

– Да, – киваю я.

– Сами?

Я поворачиваюсь к нему.

– Да. Сама.

– Тогда мне понадобятся ваши подпись и кредитка.

– Что там с москитами? – Я выуживаю свой «Мастеркард».

– Живы-здоровы. – Он по-прежнему не улыбается.

Я подписываю отказ от сопровождения, вручаю свою кредитную карту и заполняю форму, указав адрес Эстель. Если напишу свой собственный, парень примет меня за туристку, а для коренных жителей Флориды нет ничего более нелепого. Мне нравится думать, что я утратила свой флоридский акцент, но в этих краях к стандартному американскому английскому относятся с подозрением. Парень проводит мою кредитную карту на старом ручном устройстве, которому нужна копировальная бумага. Я не знала, что кто-то все еще ими пользуется. Тянусь за картой, но он прикрывает ее ладонью.

– Если не возражаете, я придержу кредитку, пока вы не вернетесь. Ее или ваши права.

Увидит права округа Колумбия – примет за янки, но мне не улыбается оставлять свою кредитную карту без присмотра.

– И что же помешает вам делать на нее покупки в интернете все время, пока меня нет?

– То, что называется «честность», – гордо выпрямляется парень.

– Ух ты. Ладно. – Его глаза ясные и серые, с оттенком золота возле зрачков. Не знаю, с чего мне ему доверять, но смиряюсь.

Он протягивает мне плохо отксерокопированную карту сложных, извилистых водных путей. Я следую за ним через здание к пристани. Парень примерно моего возраста, в хорошей форме и неплохо выглядит, если не считать кустистой бороды. Выцветшая синяя рабочая рубашка истончилась и выглядит мягкой, как старая простыня, сужается к джинсам весьма приятным образом, закатанные манжеты обнажают жилистые руки, натренированные тяганием каноэ. Глядя на него, вспоминаю обо всех парнях из родного города, с которыми могла бы застрять, если бы захотела остаться сельской девчонкой.

На пристани он поворачивается и протягивает мне весло.

– Вот как надо садиться в каноэ, – объясняет парень, будто я новичок. – Держитесь в согнутом положении. Если каноэ перевернется…

– Послушайте, я не собираюсь опрокидывать вашу милую алюминиевую лодку.

– Хорошо, тогда вы должны знать, что нельзя вставать в каноэ.

– Да знаю я, знаю. – Я закатываю глаза, что, кажется, его успокаивает.

– Счастливого пути, – желает парень, внезапно улыбаясь и демонстрируя ряд идеальных зубов за бородой. А сам стоит и смотрит, как я вхожу в лодку.

Я опускаю весло в воду, и, несмотря на мою браваду, руки дрожат. На минуту я забываю крутить лопасть весла в конце каждого гребка, и носик виляет то вправо, то влево, как это было, когда папа впервые учил меня плавать на каноэ. Я не оглядываюсь на бородатого парня, потому что подтверждаю его худшие опасения. Но вскоре дело идет на лад. «Вода сама тебя учит», – говорил папа. Открытое озеро спокойное, и вскоре весло легко погружается в него.

– Не заблудитесь! – кричит парень мне вслед.

Я оглядываюсь, потом снова смотрю вперед. Веду каноэ параллельно мангровым деревьям, чьи густые заросли низко свисают над водой. Стрекоза танцует на носу каноэ, а цикады издают металлический визг – тонкий, ниже, снова выше. Я опускаю весло и позволяю каноэ скользить по узкому водному пути. Водомерки передвигаются по поверхности, оставляя за собой едва заметные следы. Очаровательная сцена, но я не забыла, как опасно то, что таится внизу, – крабы и ядовитые змеи, аллигаторы и щуки. Это коричневая вода, которая поглотила моего отца.

Когда я еще верила в несчастный случай, он все равно не стыковался с богатым опытом папы. Он хорошо плавал. Поэтому я прокручивала разные сценарии. Поймал рыбу, запутался в леске и потерял равновесие. Упал с каноэ и ударился головой о кипарисовый корень. Или пришлось вылезать и искать ловушку для сома, которая оторвалась от поплавка, и папа забыл снять тяжелый жилет. В другой из моих теорий отец полез сорвать болотный ирис для моей матери, и его затянуло в одну из этих бездонных грязевых ям. Его тело нашли в нескольких метрах от перевернутого каноэ. На какое-то время я совместила версии с ловушкой для сома и бездонными грязевыми ямами. Сколько можно гадать. Надо было помогать маме с ребенком.