Хозяйка болот

– Вот надо было тебе пойти и все испортить, не так ли? Нельзя было просто дать собакам лаять или дерьму гадить?

От последнего слова брызги слюны летят мне на шею. Я оборачиваюсь и вижу седые тонкие волосы и колючее, небритое лицо. С полки слева от меня мистер Барбер берет охотничий нож с острым зазубренным лезвием. Поворачивает его, наблюдая, как тот сияет в луче солнечного света.

Стоит безумцу отвлечься, я ныряю к прилавку, где прищуренный продавец сможет увидеть, что происходит.

Нельсон Барбер идет следом.

Худощавый клерк начинает говорить высоким голосом:

– А ну-ка положите на место, мистер Барбер. Точно знаю, денег у вас нет.

Нельсон обращается к нему более низким, скрипучим тоном:

– И почему это, а? Я сам решаю, на что у меня есть деньги. Ящик патронов для дробовика, да поживее.

– Барбер, вам не раз говорили не заходить сюда. И последнее, что я вам продам, – это патроны для дробовика.

– У меня есть право защищаться от нападающих, не говоря уже о таких стервятниках, как вы! Отобрать у человека средства к существованию! Чертовы падальщики!

Еще один мужчина выходит из задней комнаты и вместе с продавцом выталкивает Нельсона из магазина. Тот, что покрупнее, вырывает у старика нож, а Барбер оглядывается на меня.

– Я же говорил тебе, кому нельзя доверять! А ты что!

Тот, что покрупнее, сильно толкает его, и белая голова мотается из стороны в сторону.

– Вон отсюда, старый сумасшедший! – кричит продавец.

Пульс стучит в висках. Я рада, что у Барбера забрали нож и увели прочь от меня. Я сжимаю перчатки и смотрю на улицу, пока он не уходит.

А ведь сегодня я собиралась проплыть к дому Барбера и расспросить его о Генриетте. Но теперь, когда он нашел меня, я решаю вообще не соваться на болото, а вместо этого удаляюсь в квартиру разбирать вещи. Смерть от принятия тысячи решений лучше, чем смерть от охотничьего ножа.

26

Я выложила книги вдоль плинтуса корешками вверх. Отношусь к ним так же, как мать к своим дурацким расческам, – хочу сохранить их все. Но вот почему: личная библиотека похожа на отпечаток пальца. Когда я закапываюсь в эти тома, то путешествую по жизням своих матери, отца, бабушки и дедушки.

Хожу по периметру квартиры, читая корешки. Раскладываю и перекладываю их. Но если только не куплю загородное поместье с обшитой панелями библиотекой и лестницей на колесиках, мне придется принять несколько болезненных решений.

Среди мистики отца есть «Рожденный на болоте» и серия «Тайны мангровых зарослей». Полагаю, стоит их отдать.

Кому-то они могут понравиться. Читаю заднюю обложку «Рожденного на болоте».

Это действительно чтиво, от которого моя мать всегда закатывала глаза. Обычно я более уважительно отношусь к книгам, но эту бросаю в угол, и она раскрывается. Когда я наклоняюсь ее закрыть, то замечаю выпавший небольшой лист бумаги. Еще одна закладка – выцветшая квитанция из питомника Парсона и садового магазина. А вот на обороте папиным почерком написано:

Фрэнк > Элберт > Дэн

Рации

кто еще?

Раздается громкий звон, и я сначала не могу понять, откуда он несется. С листком бумаги в руке я иду к настенному телефону на кухне.

– Алло?

– Готова к новому забегу?

Фил. Я забыла, что дала ему этот номер. Я израсходовала все свои бесплатные минуты сотовой связи, и агентство так и не отключило этот старый стационарный телефон.

Номер напечатан прямо на трубке, так почему бы им не воспользоваться?

– Конечно, Фил. С радостью.

Договариваемся встретиться завтра утром. Я вешаю трубку, несу маленькую квитанцию Парсона на стол и кладу ее на чистую страницу открытого альбома. Затем иду и беру вырезку из газеты, где мой отец получает награду, а Дэн Уотсон смотрит. Я сажусь за шаткий кухонный стол и начинаю рисовать – Фрэнк и мой отец пожимают друг другу руки, Дэн на заднем плане хмурится. Мне нужно знать об их лицах больше, чем дает плоское зернистое изображение

По пути ко Дворцу престарелых я замечаю придорожный цветочный киоск, замедляю скорость и останавливаюсь.

Моя мама сидит в своей комнате и смотрит «Цену удачи». Я была против того, чтобы приносить ей маленький телевизор, но Тэмми сделала по-своему. Когда шоу заканчивается, я выключаю прибор; мать хмурится.

– Привет, мама! Я принесла тебе тюльпаны.

– Надеюсь, они не с севера, – кисло цедит она.

– Не знаю. Я купила их на шоссе.

– Ты прекрасно знаешь, что желтый мне не нравится.

Сжимаю губы. «Не реагируй». В ванной я наливаю воду в вазу и подставляю запястья под прохладную струю. Считаю до тридцати, устраиваю цветы, возвращаюсь и ставлю их рядом с ней.

– Красивые. Откуда они? – спрашивает мама

«На заметку: всегда пережидай первую реакцию».

– Смотри, я еще принесла тебе несколько книг.

– О, Лони, у меня больше нет терпения читать. Так устают глаза.

Так какого черта она будет делать весь день? Смотреть телешоу?

– Ладно, тогда я почитаю тебе. – Открываю один из ее сборников стихов и читаю любимый отрывок: – Работы мира просты, как грязь…

Она прерывает меня.

– Это… это… Мардж Пирси. – И затем мама цитирует следующие три строки.

Я киваю.