Хозяйка болот

Что-то в ее голосе, что-то старое и непостижимое, потрясло меня. Я отодвигаю телефон от уха, нажимаю кнопку и сбрасываю вызов.

В старших классах мне постоянно снился кошмар, в котором сердитый голос повторял мое имя снова и снова. Я вскакивала с постели, дрожала и бродила по дому, по сути все еще продолжая спать. Я просыпалась утром, свернувшись калачиком на плетеном коврике в комнате Фила, недоумевая, как я туда попала, пока не вспоминала страх во сне. Я так и не опознала голос, но только что именно он был в телефоне, резкий и обжигающий.

Я не вспоминала об этом кошмаре много лет. Но матери достаточно произнести мое полное имя, данное при крещении, и я снова сжимаюсь в дрожащий комок.

39

21 апреля

Я сижу в кафе, которое граничит с прямоугольным парком Таллахасси. Вот бы увидеть птицу через это большое панорамное окно – воробья, крапивника, кого угодно. Прошлой ночью мне снились беспокойные сны, и я проснулась в страхе, что эта серость будет вокруг меня.

Кофеин поможет, но вид птицы обеспечит более надежное противоядие. По графику Тэмми именно мне сегодня идти в больницу, но после вчерашнего телефонного звонка меня просто ноги туда не несут.

Снаружи машины едут по Мэдисон-стрит, затем притормаживают и останавливаются на светофоре. Одна машина явно розовая. Встаю, но сигнал меняется, прежде чем я успеваю разглядеть, кто за рулем.

Подбегаю к своей машине, включаю зажигание и еду в том направлении, куда двигался розовый автомобиль, но он исчез. Я снижаю скорость, оглядывая боковые улицы, но кто-то позади меня сигналит, и я прекращаю опасное вождение. Пора отправляться на юг.

Вскоре я проезжаю мимо знака «Добро пожаловать в Тенетки: маленький, но гордый» и пытаюсь придумать еще какой-нибудь способ отсрочить свое прибытие в больницу. Останавливаюсь перед публичной библиотекой Тенетки, местом, которое мы с мамой любили – если не вместе, то одновременно. Это комната с высоким потолком, без кондиционера, с лопастным вентилятором наверху и струящимся солнечным светом. Я состояла в детском читательском клубе и заполнила карточку золотыми звездами, по одной за каждую книгу, которую прочла.

Хотя публичная библиотека находится на той же улице, что и сверкающий офис Фила, здания, которые раньше стояли по обе стороны от нее, исчезли, их заменили участки с сорняками, что сливаются с лугом позади, сменяясь влажным лоскутным лесом. Сразу за библиотекой вижу свежие пиломатериалы и что-то похожее на каркас нового дома.

Толкаю тяжелую входную дверь. Публичная библиотека теперь оборудована кондиционерами, но в ней по-прежнему высокие потолки и лопастные вентиляторы. Я блуждаю среди светлых деревянных полок, пока не замечаю стойку, заполненную буклетами Геологической службы. Они могут пригодиться в проекте с подземными водами. Я беру несколько штук и раскладываю их веером на поцарапанном деревянном столе.

Тонкие брошюрки имеют ласкающие слух названия: «Проницаемость водоносного горизонта Верхней Флориды», «Табулированные коэффициенты пропускания и аккумулирующие свойства системы водоносных горизонтов Флориды», «Характеристика карбонатного водоносного горизонта», «Поток подземных вод и водный баланс в поверхностных и флоридских водоносных системах», «Пористость и проницаемость карбонатных водоносных горизонтов».

Диаграммы «стадия – объем – площадь – периметр» заполнены цифрами, а в брошюрах поднимаются такие важные темы, как данные о гидравлических свойствах, эвапотранспирация, сток, инфильтрация, уровень воды в реке, поток грунтовых вод, пополнение водоносного горизонта, водомеры, осадки в зависимости от стадии, ненасыщенный зональный сток и биогеохимические компоненты водно-болотных угодий. Однако никаких образов для рисунков, которые я якобы имею право делать, не напрашивается. Я сажусь и закрываю глаза, позволяя фактам расплываться. Под моими веками дрейфуют яркие тепловые карты, растворяющиеся в цветных слоеных пирогах, земля в разрезе в духе Питера Макса, с почвой наверху и голубой водой в виде глазури между слоями. Интересно, как Боб Густафсон отреагировал бы на гидропористый известняк, выведенный неоном. Я открываю глаза и кладу брошюры туда, где их нашла.

Сажусь за свободный компьютер, чтобы проверить электронную почту. У нас с интернетом отношения натянутые, особенно когда я не в музее. У меня есть телефон, но в моей квартире в Вашингтоне есть только стационарный компьютер. В округе Колумбия меня вечно спрашивают, когда я планирую вступить в двадцать первый век. Здесь, в Тенетки, никто даже не поднял этот вопрос.

На домашней странице библиотеки есть множество ссылок, в том числе одна на «Общедоступные записи по округам». Сделки же будут в открытом доступе, верно? Может, я смогу узнать, кто купил дом Джолин Рабидо. Нажимаю и просматриваю данные.

Мистер «Аренда в Тенетки», Элберт Перкинс, сказал, что у дома Рабидо «неопределенные права собственности». Но я думаю, он знает больше, чем готов выложить. За последние двадцать или тридцать лет через руки Перкинса прошло почти все имущество, проданное в этом маленьком городке.