Хозяйка книжного магазина на краю света

Майк предложил нашим «гостям» бутылку виски: они взяли ее, улыбаясь, и осушили ее прямо из горла. Двое мужчин поднялись на борт и начали тщательно обшаривать судно, забирая с собой все, что им хотелось: одежду, веревки, еду, постельные принадлежности, остатки виски Майка, наш штормовой парус, контейнер с топливом и даже кастрюлю с ведром. Мы просто сидели в кокпите и наблюдали за этим не шевелясь, ведь два других пирата держали нас на мушке. После того как они погрузили все в свой катер, они вежливо пожали нам руки и поблагодарили нас. Я спустилась вниз за фотоаппаратом, который каким-то чудом все еще лежал за штурманским столом. С помощью жестов я спросила, могу ли я сфотографироваться с ними.

– Боже, Рут, да отпусти уже их! – вскипел Майк.

Но потом он увидел, как все четверо начали мне позировать, направляя оружие в сторону от нас. Один из них даже улыбнулся на камеру. Я быстро сделала снимки.

– Terima kasih [22], – обратилась я к ним.

После этого они завели свой мотор, помахали нам и умчались прочь, на север.

– Видишь? – подошла я к Майку. – У нас теперь есть их фотография, которую мы можем предъявить властям!

Мы проверили свою яхту. С нами все было хорошо, сами мы уцелели, нам хватало еды, чтобы доплыть до Джакарты. У нас остались паруса, карты, стационарный компас, деньги и паспорта.

– А виски нет, черт побери! – горевал по алкоголю Майк.

Однако мы понимали, что нам очень повезло.

Мы вошли в чрезвычайно оживленный порт Джакарты, в котором стояли огромные грузовые суда со всего мира, и наконец бросили якорь возле яхт-клуба. «Айлендер» оказался там единственной яхтой, но нас встретил капитан американской 97-тонной моторной лодки. Он предложил нам принять горячий душ и поесть, что казалось нереальным после того, что нам пришлось пережить.

Когда мы вернулись на борт «Айлендера», до нас дошло, что нас ограбили. Снова. Мы наивно полагали, что хоть возле яхт-клуба будем в безопасности. Пропала вся одежда Майка, забрали часть моей (в том числе и нижнее белье), а еще мы лишились бинокля, магнитофона, оставшихся столовых приборов и последнего бака топлива, которое пираты щедро оставили нам. Слава богу, паспорта, документы, фотоаппараты и деньги они не нашли.

На следующий день я поехала в город, чтобы проявить пленку: так я могла бы заявить и о пиратстве, и об ограблении. Я сделала неплохой снимок пиратов: недостаточно четкий, чтобы опознать разбойников, но по крайней мере можно было попытаться их найти по оружию и катеру. Полицейские меня выслушали, но явно не заинтересовались. Я показала им на карте точное место, где нас задержали пираты.

– Вот тут, прямо тут, средь бела дня!

Один полицейский вздохнул и ткнул пальцем в карту.

– А отсюда они могли отправиться в Малайзию, Сулавеси, а потом скрыться на одном из сотен островов вдоль нашей береговой линии, – ответил он. – Откуда нам начинать их искать, по-вашему?

Он пристально посмотрел на меня, ожидая ответа.

– От нас они отправились на север.

– Прямо к проа, чтобы разгрузиться, получить оплату и исчезнуть, пока не появится следующая легкая цель для них.

После того как мы покинули Западный Ириан, мы часто видели эти проа – небольшие малайские аутригеры. Некоторые из них были с парусами, другие – с подвесными моторами. К нам подплывали лишь некоторые, но они выглядели дружелюбно. Я чувствовала себя глупо, понимая, что тут ничего не поделать. Эта операция была хорошо организована.

– Что ж, а как насчет ограбления нашей яхты прямо возле яхт-клуба? – спросила я.

Опять же это не вызвало их интереса.

– У нас здесь пять миллионов людей! – пожал плечами один офицер. – Да вам повезло, что саму яхту еще не увели.

Он вернул мой паспорт и фотографию пиратов и с нескрываемым разочарованием указал мне на дверь.

____

1 декабря 1971 года мы наконец-то прибыли в Сингапур – при деле и в безопасности! Пройдя таможенный и иммиграционный контроль, я поспешила сойти на берег, чтобы позвонить домой, ведь я уже около полутора месяцев не получала оттуда писем. Мама сказала мне, что заболела, но ей уже становилось лучше. Я и понятия не имела, что на самом деле у нее диагностировали рак.

Я забрала кучу писем с почты. Среди них было письмо от Мэтта из Рабаула, в котором он писал, что для меня там много работы и что он ждет моего возвращения, чтобы мы могли пожениться. Я позвонила ему и объяснила, что мы пришвартовали яхту, чтобы ее отремонтировали. Мне пришлось искать работу, ведь у меня не было денег. И нет, я не позволила ему оплатить полет. Свое возвращение в Папуа – Новую Гвинею я откладывала.

Пришвартовав «Айлендер», Майк вернулся на три месяца в Австралию для работы. Мне предложили место в Сингапуре в эскорт-агентстве, где платили очень хорошо. Я познакомилась с Бронвин, высокой пышногрудой девушкой из Австралии. Она была с другой яхты, стоявшей на якоре возле яхт-клуба «Чанги». Она рассказала, что агентству, в котором она работала, нужно больше европейских девушек.

– Мне придется заниматься сексом с мужчинами?