Хозяин болота

Тропка истаяла почти сразу: Ива твёрдо повернула к болоту, а туда пути никто не прокладывал. А если и прокладывали, то лишь в одну сторону.

Вскоре пришлось разуться, чтобы не замочить обувку. Мох наливался в её следах лужами, земля сыто чавкала. И что-то внутри, что-то, что всегда бережёт от глупостей юных девок, тихо напуганно поскуливало.

На этот раз болото не удивило её. Прежде оно являлось чёрным провалом голодного рта, вгоняло в дрожь неизвестностью. Но теперь-то Иве страшиться нечего! Теперь она точно знает, что за монстр обитает в трясине. И что с того, что жуткий да жестокий? Зато уже знакомый, пироги вон ест.

Но монстра на болоте не оказалось. А вот ещё одна девка сидела.

— Ой…

Ива потопталась на месте, не зная, гнать ей пришелицу или приветствовать. Но, стоило девке обернуться, сразу стало ясно, что это не ещё одна неудачливая невеста топиться пришла. Ну или пришла она очень-очень давно…

— Сестрица!

Девица подскочила с поваленной коряги, и стало ясно, что мох под её ногами не приминается. Водяница… Нет! Болотница!

— Защити меня Род! — быстро проговорила Ива и осенила девку перечёркнутым кругом, отгоняющим зло.

Та остановилась, обиженно надула щёки. Тонкая, бледная, с видимой насквозь кожей, под которой медленно перетекало нечто чёрное. Волосы распущены, до пояса, и тоже прозрачны что лунный свет. И никаких красок в лице — синие губы, синие глаза… Как есть утопленница!

— Я тебя не трогаю, и ты меня не тронь, — попросила Ива. — Не тебя ищу.

Болотница склонила голову на бок.

— А кого же?

Не дело говорить с нечистой силой, ох не дело! Ну да нормальному человеку и видеть её не след… Ива ответила:

— Хозяина болотного. Не видала ты его?

— Хозяина… — Девка задумалась, а потом на её лишённом красок лице расцвела улыбка. — Видала! Ходи ко мне, сестрица! Покажу.

Ива, конечно, была на диво безрассудна, но всё ж не совсем без ума. Болотница стояла аккурат на трясине. Ей, невесомой, хорошо, а ступит живой человек, — не выберется.

— Ничего, я туточки обожду. Явится.

— Иди, сестрица! — не отставала болотница. — Не бойся!

И ласков был её голосок, певуч. Того и гляди засмеёшься, вторя её смеху, и забудешь, как звать.

— Не пойду. Не тебя искала.

Ива отошла к деревцу, прижалась к стволу, чтобы хоть в нём ощутить опору. А утопница не отставала. Хуже того! Из болота справа, слева и вообще со всех сторон начали выглядывать другие. Высунули головы до половины, ровно лягушки, и смотрели. Мокрые волосы облепили черепа, выпученные жабьи глазки наблюдали за каждым шагом пришелицы.

— Ходи к нам, сестрица! Ходи, не бойся! Расчешем твои волосы, выпьем твои думы! Ходи, красавица! — едва слышно запели они.

Странным было то пение. Задумайся кто, — и нет голосов. Только ветер свистит да шуршат листья. А закроешь глаза, — зов. Да такой зов, которому невмоготу противиться!

Утопницы выходили из воды и двигались к живому теплу. Тощие руки их тянулись к девушке — хоть малость согреться. В болоте холодно, в болоте тяжко. В болоте держит их взаперти Господин топей.

— Я к Хозяину болота пришла. Не трогайте. Я его невеста!

— Невеста?! — Зубы болотниц заострились. — Невеста Господина?!

— Не троньте меня, — взмолилась Ива. — Аир осерчает…

— Не дадим! Не пустим! Наш, наш! — завизжали мертвянки и кинулись на обидчицу. Порвать на лоскуточки, высосать кровушку да спрятать, покуда Хозяин не увидел! — Наш! Наш! Не допустим снова беды!

Ива присела на корточки со страху. Прежде она замерла бы, не в силах перебороть подступивший ужас. Теперь же вела себя иначе. Она выхватила из котомки ножницы, которыми так удачно ожгла Аира при прошлой встрече. Прихватила с собою, раздумывая, пригодятся ли вдругорядь. И вот, пригодились!

Болотницу, что мчалась быстрее всех, Ива наотмашь полоснула остриём. Та зашипела, как масло на сковороде, и отскочила. Девушка же поспешила очертить калёным железом круг — непреодолимую границу для нечисти.

Болотницы столпились у границы в поисках слабого места, пошли хороводом, вновь затянули песню:

— Выйди к нам, сестрица! Выйди, не страшись!

Да только теперь уж Ива узрела их истинный облик! Зубастые, не бледные, а ажно синие, в прозрачных одёжах. И чёрные жилы, видные сквозь по-лягушачьи зелёную кожу, медленно двигаются червями.

Ива показала язык ближайшей утопнице.

— Не выйду!

— Станешь с нами плясать, станешь слушать ночами болотные песни. Только выйди…

Нежное личико шустрой водяницы раскроили ножницы. Да только не шло из пореза крови. Какая кровь у мертвецов? Лоскуты кожи шевелились, точно слишком большой рот. Водяница наскочила на незримую черту, опалилась, но не сдалась.

— Ступи в болото, сестрица! — взмолилась она, а за лелейным голоском угадался совсем иной голос: с голодным рыком.

Ива всхлипнула. Надолго ли хватил защиты святого металла?

— Ступи! — удар о невидимую границу сотряс дерево, к которому прижималась девушка.

— Разве я вам дозволял выходить? А ну марш в трясину!

Ива и не знала, как можно обрадоваться болотному монстру! Ан вот, подскочила, словно навстречу милому!