Хозяин Черного леса

– Она была удивительной во всем: внешность, повадки, грация. А потом она стала резко взрослеть, опережая сверстников, меня в том числе. В ней появилась эта сила, проснулась во всем ее существе…

– Сила?

– Та невероятная сексуальная энергетика, которая еще с юности так привлекала всех – мальчишек, юношей, мужчин. А потом словно взрыв – буфф! Ночью был изящный бутон, но вышло солнце, и цветок раскрылся. И уже глаз было не отвести. Бывают ведь такие женщины…

– Бывают, – выдыхая дым в сторону, согласился Крымов. – Еще как бывают.

Вдруг тень легла на светлое лицо молодого человека, даже потушила его взгляд.

– Но едва она повзрослела и этот бутон раскрылся, ее стала манить другая жизнь. И с каждым днем все сильнее.

– И какая же?

Разумеется, детектив знал ответ, но решил, пусть скажет краевед-мечтатель. Пусть откроет ему сокровенную тайну. А с ней и самого себя.

– Безумная, чувственная, страстная, – красноречиво вздохнул Василий Прыгунов, как и предположил Крымов, сразу выдавая себя. – Порочная…

Несомненно, краеведу Прыгунову, вечному искателю необыкновенного, тоже хотелось самых обыкновенных вещей: женской любви, чувственных всполохов сердца, простого человеческого счастья. Да вот пока не выходило никак…

– И про это мне тоже рассказали в двух словах, – честно признался Крымов. – Про ее похождения.

– Еще бы! Об этом знали все Черныши. Да и она не стеснялась. Если честно, я хорошо знаю, как Ксюша схлестнулась с теми развратниками, о которых вы рассказали. Возможно, даже лучше других.

– Ну тогда и вы расскажите. Будьте так любезны.

– Не для статьи – только для вас.

Конечно, ему хотелось высказаться! Как видно, он терпел и молчал, и так долго!

– Только для меня. Будете так любезны?

– Буду. – Василий немного сполз по березе, выставив вперед худые колени в широких льняных штанах. – Она шла вдоль дороги в коротком летнем платье, – мечтательно начал стихотворец и краевед, – подол легко раздувал ветер, – он взял немного театральный тон, – в стоптанных босоножках, с распущенными рыжими волосами. Как всегда, при ходьбе играя бедрами, это она умела. То и дело поправляла волосы, их путал ветер, а Ксюша откидывала их назад. И тут она оглянулась на звук автомобильного мотора.

– Ух ты! – заразительно воскликнул Крымов. – Да вы как будто шли за ней, Василий Степанович, и все видели, – усмехнулся детектив. – Или так и было? Если честно?

– Нет, не шел. Но она мне рассказала, как было. И платье это я хорошо знал, белое в красный горошек. Оно будто просвечивало. Просто на ней все играло. – Крымов вспомнил Ксению Петухову, сидящую голышом на краю бассейна, и подумал, что стихотворец прав. – И ходил я и с ней, и за ней не один раз. И как она поправляла волосы, откидывая их за плечи, я тоже хорошо знал. Так вот, ее догонял черный джип. И вдруг она подняла руку – без какой-либо цели. Так голосуют девушки в фильмах – вытянутой рукой со сжатым кулачком и большим пальцем вверх.

– Верю, дорогой Василий Степанович, вижу! Вы – истинный поэт!

Прыгунов усмехнулся реакции городского журналиста.

– Благодарю. Впрочем, нет, цель у нее была, – оговорился он, – одна-единственная – улететь из привычной и опостылевшей жизни. Тот черный джип остановился рядом с ней. Открылась дверца, приглашая незнакомку, и она, ни слова не говоря, села в машину. И уехала – в новую жизнь.

– Но откуда эти сведения и с такими подробностями, Василий Степанович?

– Не догадываетесь?

– Да подскажите же!

– Она сама мне рассказала обо всем, Андрей Петрович. Как ее привезли в большой дом с бассейном, предложили принять душ, как накормили и напоили, дали новую одежду и роскошный банный халат, любой купальник на выбор, а потом там же появилось еще трое мужчин. И она не отказала им – уж гулять так гулять. Правда? Когда она сбросила у края бассейна тот самый халат, купальника на ней, разумеется, не было. Она спустилась в воду и поплыла. Мужчины любовались ею, а потом бросились за ней. – Светловолосый краевед Прыгунов горько и сладострастно рассмеялся. – Они впились в нее как пчелы в ломоть сахарного арбуза.

– Это ваш образ – вы придумали его?

– Не я, – покачал он головой. И, словно поверял тайну, добавил: – Или в перезревшую хурму, истекающую приторным соком…

– А этот образ?

– Тоже не мой.

– Она сказала так про себя? – многозначительно спросил Крымов.

– Она самая, про себя и ситуацию, – усмехнулся Прыгунов. – Ксюша… Ксения… Ей нравилось рассказывать и мучить – всех без исключения. Меня в том числе. Она кайфовала от того, какое производила впечатление на мужчин и что могла с ними делать.

– Это были те самые блудники?

– Они, – кивнул Прыгунов. – После этого она стала подолгу зависать у них. Днями напролет. Они предложили ей материальное обеспечение, и она обслуживала их. Воплощала их сексуальные фантазии. И свои, я так думаю… Там она нашла и рай, и ад. Если вспомнить, как закончились спустя три года та поездка и то знакомство.

Крымов докуривал сигарету. Затем внимательно и цепко поглядел на разговорившегося собеседника: